На деле все обстояло не совсем так. Калеб не скрывал от нее почти ничего. Потому что Кейт была его коллегой, не журналисткой.
Внезапно она растерялась, потому что теперь уже не знала, с чего начать признание.
– Но вы наверняка пытаетесь выудить из него информацию. Алекс Барнс все еще главный подозреваемый?
– Честно говоря, не знаю.
– Я удивился, когда вы снова пришли ко мне. Сразу почувствовал себя на мушке…
– Опрос всех участников событий – обычное дело. В расследовании так всегда. Ты снова и снова надоедаешь всем и каждому в надежде хоть за что-то зацепиться.
– Ты говоришь как настоящий полицейский.
– Дэвид, я…
– Но знаешь что? – снова перебил он ее. – Все-таки я рад, что ты только пишешь о преступлениях, а не работаешь в полиции.
У Кейт упало сердце.
– Но почему? Я… – Она старалась выглядеть так, будто этот разговор нисколько ее не задевает, и чувствовала, что это ей плохо удается. – Что ты имеешь против полицейских?
Он отпил из бокала и задумался:
– Не знаю… Наверное, это прозвучит глупо, но для меня они всегда были противниками. Я имею в виду, на демонстрациях и тому подобном…Теми, кто по ту сторону.
– У тебя были конфликты с полицией? Ты участвовал в демонстрациях?
Дэвид рассмеялся:
– В молодости. Ну да, приходилось.
Кейт понимала, что сейчас самое время посмеяться вместе с ним и обратить все в шутку. А потом вдруг выпалить, что, как это ни смешно, он уже несколько дней как влюблен в женщину-полицейского, и это не так плохо, разве нет? Таким образом ситуацию можно было спасти. Но беда в том, что ни юмор, ни тем более ирония не являлись сильной стороной Кейт. Для этого она была слишком застенчивой, слишком серьезной и подозрительной. Особенно в подобных, ответственных ситуациях. Кейт просто умирала от страха.