Снова молчание, на этот раз оно было бесконечным.

— Согласен… я попробую… постараюсь добраться до дороги…

Ну, вот и конец. С этим надо покончить, и немедленно. В глубине души Матильда чувствовала, что все так и будет. Франсуа сделал свой выбор. Пусть же теперь платит за его последствия.

Она услышала шум движения, затем раздались первые шаги, нарушившие тоскливую тишину дома. По звуку она поняла, что у Франсуа с собой костыль. Бесшумно отступив в гостиную, Матильда встала за кушеткой возле выключателя.

Несколько секунд спустя луч света расширился и осветил старую кладовую напротив двери погреба.

Появился силуэт Франсуа. Сгорбленный, усталый.

Несмотря на то что она не спряталась как следует, он не заметил ее в полумраке. Казалось, он колеблется. Дважды повернув голову в сторону погреба, он двинулся в гостиную, а затем решительным шагом прямо к двери.

Матильда надеялась, что, расставшись с Людовиком, он передумает и не станет выходить из дома. Его обещание могло быть всего лишь средством скрыть от пленника, что его предоставляют своей судьбе.

Она подождала, пока он дойдет до середины комнаты, и нажала на выключатель.

Франсуа тотчас же поднял голову к люстре, охваченный паникой — так же, как Людовик, когда она наехала на него с включенными фарами, — а затем принялся крутить головой во все стороны, пока не заметил ее.

— Матильда!

Кроме страха, в его голосе прозвучало нечто вроде покорного удивления. После того как его глаза привыкли к свету, его взгляд опустился до уровня ее вытянутой вдоль бедра руки, в которой был зажат автоматический пистолет.

Он зажмурил глаза, а затем сделал непроизвольное движение назад.

— Что ты делаешь?

Матильда в свою очередь посмотрела на оружие. Ей показалось, что она замешана в невероятном недоразумении. Что она хочет делать с этим пистолетом? Она же никому никогда не желала плохого.

— Ради бога, положи его!

Из его голоса исчез страх. Матильде показалось, что перед ней снова тот холерик Франсуа, каким он был до той ужасной истории. Но уверенность в его голосе была уничтожена хилостью его тела, опирающегося на костыль.

— Как ты мог? Я слышала ваш разговор там, внизу.

Не сводя с нее глаз, он покачал головой.

— Нужно немедленно остановить все это. Ле Бри мертв… Ты соображаешь, что натворила?