Когда они вошли в кабинет, Матильда была потрясена царящим там беспорядком. В кресле и по всему полу валялись книги, стул завален домашней одеждой Франсуа. Запыленная комната была еле освещена. Матильду тотчас же охватило ощущение дурноты.

Франсуа прошел дальше в комнату, она же предпочла остаться настороже у входа.

— Посмотри в ящике.

Она непонимающе покачала головой.

— Который в моем шкафу, — добавил он, указывая на него рукой.

После минутного колебания она безропотно вошла. Стол, где все было аккуратно разложено по местам, выглядел странным диссонансом рядом с хаосом, царящим в остальной комнате. Удостоверившись, что муж держится от нее на приличном расстоянии, Матильда сразу же набросилась на толстую связку бумаг, лежащую отдельно от остальных документов. Она была уверена, что раньше никогда их не видела. Если только сама не сделала все возможное, чтобы их не видеть.

— Читай, Матильда.

Поскольку единственным источником света в комнате была лампочка торшера, Матильде понадобилось некоторое время, чтобы присмотреться к мелкому шрифту. Она разглядела имя дочери на первой странице, сверху: «Камилла Элоиза Вассер». Наскоро пробежав глазами «шапку» документа, она поняла, что перед ней один из отчетов экспертизы, о которой только что говорил Франсуа.

Она прочитала несколько параграфов по диагонали, выхватывая только случайно выбранные формулировки.

Пациентка никогда не демонстрировала ни малейшего признака общительности и не подала ни единого обнадеживающего признака…

Моторика… Спинномозговые рефлексы… Произведено сканирование мозга…

Рекомендуется сократить терапевтические процедуры…

Дальнейшее лечение признать нецелесообразным… Диагноз признать окончательным…

…перевод, являющийся следствием лечебного прогресса, согласован с лечащими врачами…

Затем строчки перемешались у нее перед глазами, будто стадо испуганных муравьев.