Я посмотрела на него.
— Этот человек пошел за убийство на электрический стул. Как им удалось доказать его вину?
— Через признание, например. И пойми… Подросток дал показания о том, что застал отца, когда тот склонился над матерью с окровавленным рыбацким ножом в руке. Эти показания и его признание… против них было довольно трудно возразить. А двадцать три года назад никто не занимался реконструкцией, как мы сейчас.
— Так много общего с тем, что мы видели в сценах Уишбоуна… — Я просмотрела еще ряд фотографий. — Но менее организованно. Слишком много эмоций. Ярости.
— Не думал, что ребенок способен на нечто подобное.
— Такое случается у некоторых подростков, когда им не удается установить эмоциональную привязанность.
Я посмотрела на снимки с места убийства. В свое время я изучала детскую психопатию. Это порой таит смертельную угрозу для близких юного психопата. Родители рискуют стать первыми жертвами смертоносного эмоционального коктейля — отсутствия у ребенка абстрактного мышления в сочетании с непреодолимым стремлением к немедленному удовлетворению. Сцены таких убийств поражают своей жестокостью, а дети странным образом остаются не затронуты совершенным ими преступлением.
Уильямс подождал, когда принесут паэлью в чугунной сковороде, затем взял вилку и покачал головой.
— Шеф никогда не возобновит расследование дела Уишбоуна на основании этого. Мы должны построить дело. — Он ухмыльнулся. — Я показал фото твоего подозреваемого работникам ресторана, где ел Дэвид Брукс перед тем, как его убили, — и бинго! Его мгновенно узнал менеджер. Этого мало, но это лишь начало. — Он положил в рот ложку желтого риса. — Ты отдаешь себе отчет в том, какого чертовски большого тигра дразнишь? Твой подозреваемый по утрам бегает с мэром, ты в курсе? Полиция Атланты не может сотрясти его клетку.
— Зато я могу.
— Да, можешь, — согласился Уильямс, чем удивил меня. — Увидев то, что мы видели, я, Балаки и еще пара детективов готовы сделать все, что в наших силах, чтобы помочь. В свободное от работы время. — Он отодвинул тарелку и посмотрел на меня; его карие глаза были серьезны и спокойны. — Пока мы не возьмем все под контроль, тебе есть куда-нибудь пойти? Раузер был прав, хочешь ты это слышать или нет: тебе требуется защита.
Я уже знала, что клинки у Уишбоуна острые. Они уже глубоко врезались в меня, когда моя машина вылетела с шоссе, когда Раузер упал рядом со мной с пулей в груди.
— У меня есть защита, Брит. И при необходимости я ею воспользуюсь.