— Одевайся, Кей. Что скажут люди? — Она пронаблюдала, как я одеваюсь. — Ты здесь одна?

Я села.

— Лейтенант Уильямс и детектив Балаки ждут снаружи.

Маргарет откинулась на высокую спинку кресла и положила руки на подлокотники.

— Ты действительно считаешь, что я для тебя опасна? И поэтому ты их привела?

Я хотела рассказать ей о том, как какими разными способами она уже причинила мне боль, обо всех моих глубоких ранах, — но не стала доставлять ей такое удовольствие.

— Честно говоря, не думаю, что я в твоем вкусе. Хотя ты, похоже, расширяешь свой выбор…

На ее блестящих губах заиграла улыбка.

— А кто тогда в моем?

Я взяла с ее стола фотографию в рамке — маленькую Маргарет с родителями на палубе парусника.

— Тот, кто напоминает тебе о нем, о его клиентах или твоей матери. Я права, не так ли? Он давал им больше, чем тебе? Он тоже спал с ними?

Маргарет повернулась на стуле к окну, прочь от меня.

— Знаешь, если бы имелись улики — а их нет, — они бы не ждали снаружи. Они бы уже были здесь с ордером. — Она сказала это без презрения, страха или гнева, как будто мой ответ ее искренне заинтриговал.

— Кем ты их считала? — спросила я. — Паразитами? Все эти их мелкие потребности, мелкие проблемы, мелкие, жадные иски…

Маргарет застыла в неподвижности. В панорамные окна за ее стеной мне были видны многие мили извилистого шоссе, но в ее высокий стеклянный кабинет не проникал даже слабый гул города. В комнате было совершенно тихо.

— Кто держит на столе фото человека, убившего его мать? Но ведь ты держала, верно? Ты убила ее. А потом отправила его за это на смерть. Это было воздаянием, его платой за то, что она украла его чувства, а потом — его платой за то, что он сделал с тобой? Он предал тебя, не так ли, Маргарет? Сначала он любил тебя. А потом ушел от тебя к твоей матери…

Она повернулась ко мне. В дневном свете ее глаза казались ярко-зелеными.

— Это та часть, где я должна разрыдаться?

— Это было бы чудесно.

Тихо рассмеявшись, Маргарет встала, подошла к бару, плеснула себе коньяка и протянула мне закупоренную бутылочку содовой и чистый стакан.