— Чертова работа. Знала бы моя супружница… — пробормотал мужик, теребя воротник форменной рубашки. — Вам надо подписать эту бумагу.

Я накорябал подпись и протянул ему маленькую тетрадку.

— Напишите здесь ваше имя и номер удостоверения личности, — сказал я чуть более расслабленно. — И никому ничего не говорите — ни на работе, ни дома. Это тайна следствия.

— Можно подумать, мне кто-то поверит… — недовольно пробурчал он.

Затем снова уселся на мопед, неведомым образом уместившись на крошечном сиденье, и его как ветром сдуло.

Оставшись в урочище один, я включил планшет и увидел на экране открытый персональный чат.

«Здравствуй, дорогой Кракен. Очень сожалею, что пришлось ударить тебя по голове».

Я принял приглашение и начал писать.

«Ну и сильна же ты для своих шестидесяти с чем-то…»

«Следствие того, что ты меня недооценивал».

«Ясно. Этого больше не повторится», — пообещал я ей. А заодно и себе.

«А еще мне жаль, что пришлось прибегнуть к такому специфическому способу пообщаться. Но я не могла допустить, чтобы вы меня задержали. Ничего хорошего меня не ждет».

«Чего ты хочешь?» — спросил я.

«Помочь, несмотря ни на что. Помочь».

«Помочь в чем, Голден?»

«Вы должны остановить Ребекку. Я хорошо ее знаю. Она не остановится».

Ребекка?

Почему Голден говорит о Ребекке так, будто та жива, если бедная девочка была убита в 1993 году?

46. Амстердам

46. Амстердам