— Думаю, это общение с беременной и приобщение к глобальным человеческим ценностям на тебя так влияет, — вздохнула Анна. — Мне ли тебе объяснять, что об этом лучше не размышлять? В истории очень много случаев несправедливого суда. Раньше их было еще больше, да и сейчас хватает. Даже в двадцатом веке бардак творился полный, обвиняли чуть ли не на основании неприятной физиономии. Британский сэр Алек Джеффрис внес немножечко порядка в этот хаос, когда подсказал правоохранительным органам способ использовать ДНК как улику. И даже это бросило немного света на мракобесие, которое творилось в судах и тюрьмах. С восемьдесят девятого года в одной только Америке на основании теста ДНК оправдали больше трехсот пятидесяти человек. Среди них было двадцать смертников, ожидающих казни, были и те, кто дал признательные показания. Почему? Да по той же причине, по которой признался Тимоти Эванс: хотели уменьшить срок, боялись, что им все равно никто не поверит. Это же помогло многим маньякам остаться безнаказанными: у полиции не хватало инструментов.

— Но сейчас инструменты все равно есть, а гарантий — никаких.

— Их и не будет. Если тебе, как в школе, нужна мораль в каждой истории, то вот она, мальчики и девочки: не надо спешить с обвинениями. Да, есть и другая сторона медали, когда преступник точно известен, но он так грамотно замел следы, что обманул закон. Это все сложно, но именно поэтому расследованиями и должны заниматься такие люди, как ты.

— Я? — удивился Леон. — Меня-то ты как к этому приплела?

— Да потому что ты, прослужив столько лет в полиции, задержав уже трех серийных убийц, еще способен искренне расстраиваться из-за несправедливости. Это важная черта, которую не каждому удается сохранить.

— Издеваешься?

— Нисколько.

Она и правда не издевалась. Сама Анна тоже не была лишена сочувствия, и чужая смерть точно так же могла ее опечалить. Но она все равно вступала в очередную охоту по своим причинам, которые были в ее жизни так долго, что срослись с ней. Прошлое гнало ее в будущее, и забыть она уже ни о чем не могла.

У Леона же за плечами была другая жизнь, не самая простая, но все равно куда более нормальная, чем у нее. Анна заметила, что порой ей проще понять людей, видя их его глазами.

— Спасибо, что осталась, — слабо улыбнулся он.

— Мне хотелось остаться. Не нужно благодарить.

Ее и правда не напрягало ожидание, ей легко было отстраниться от часов, проплывающих мимо. В них Анна даже находила отдых, в последние дни ей не хватало покоя.

А потом ожидание закончилось, и в комнату вошел Дмитрий — уставший, но сияющий от гордости.