Обрушившись на диван, я ощутила холод: он определённо точно исходил изнутри меня. Как можно ощущать холод после ванны кипятка?.. Но я ведь его ощущала.

Я уже хотела накрыться покрывалом, но вспомнила, что диван принадлежит Кирану, а накрываться чужим покрывалом не очень-то прилично. “Хотя, если подумать, тогда и в чужом халате расхаживать тоже неприлично”, – пронеслось у меня в голове и, посомневавшись ещё несколько секунд, я всё-таки накрылась, после чего, аккуратно уткнувшись лбом в подушку, чтобы не беспокоить пульсирующий огнём затылок, мгновенно провалилась в сон. В тот самый, в котором я бежала по заснеженной пелене к самой себе… Однако на сей раз я прибежала к другому человеку. Свет фар и вездесущий снег слепил, и передо мной стоял Гордон Шеридан. Если бы он не догадался, если бы не явился сюда, в эту слепую пустоту, в эту глухую тишину, я бы не выжила, или выжила бы, но не больше, чем наполовину. Его появление спасло меня?..

Я резко распахнула глаза.

Не сразу поняв, где нахожусь, я начала оглядываться по сторонам и, приподняв голову, сразу же ощутила ноющую боль в затылке, мгновенно напомнившую мне события минувших суток. Вокруг было темно, я посмотрела на мерцающие белым неоновым цветом прикроватные часы: час ночи. Вытащив руки из-под покрывала, я поняла, что кто-то поверх него накрыл меня тяжёлым шерстяным пледом. Теперь понятно, почему я не просто согрелась, но даже вспотела.

Заставив себя подняться, я села на край дивана и отдышалась. Как-то тяжело мне давалось это пробуждение… На ощупь отыскав настенный выключатель и щёлкнув им, я, щурясь от тёплого света, огляделась. Видимо пока я спала, Гордон принёс в комнату мои выстиранные и высушенные вещи, и ещё оставил на стуле рядом с ними поднос с печеньем и каким-то напитком.

Сначала я заставила себя натянуть одежду и только после этого позволила себе дотронуться печенья и неизвестного мне напитка – судя по вкусу, и то, и другое было домашнего приготовления. И хотя у меня был аппетит, и я осознавала, что, грубо говоря, ничего не ела вторые сутки, всё равно всё печенье съесть у меня не удалось, хотя мне и хотелось. Просто не лезло и всё, как и не вливался напиток.

Съев и выпив угощения лишь наполовину, и отставив от себя тарелку со стаканом обратно на стул, я уперлась руками в колени и постаралась продышаться. Всё-таки какое-то тяжёлое начало дня (ночи?)… Наверное, всему виной эта головная боль, это, будь оно неладно, сотрясение тяжелой степени. Главное, чтобы моё состояние не было началом какого-нибудь пугающего воспаления лёгких или любого другого воспаления.