Разобравшись с делами в мегаполисе, не знающем звёздного неба, я купила билет на автобус и только спустя неделю после возвращения из Маунтин Сайлэнс приехала в город своего детства. Но и здесь не было снега, и здесь звёзды сияли не так ярко, как мне того хотелось бы. Как однажды – совсем недавно – запомнилось.

Я решила, что виной всему моя простуда. С температурой выше тридцати семи я всю прошедшую неделю ежедневно в восемь ноль-ноль являлась на работу, в середине недели почётно получала повышение, позже пыталась улыбаться на вечеринке радующимся за меня коллегам, по факту просто желающим напиться вдрызг перед выходными. Они хлопали меня по плечам, говорили мне, какая я крутая, и желали мне успехов в профессиональной деятельности, а я улыбалась им всем, желая услышать о себе другое, желая принять не эти, другие пожелания, не связанные с карьерой…

– Ничего, пройдёт и это, – как-то вечером похлопал меня по плечу Бертрам. – Семь тучных тельцов победят семерых худых. Тебе не нарушать заветов не твоих.

В тот вечер я наконец решила распотрошить свой рюкзак, с которым ездила на задание в Маунтин Сайлэнс. Температура впервые за прошедшие три недели отсутствовала, так что я подумала, что пора бы уже наконец привести свои вещи в порядок. Там, на самом дне рюкзака, я и нашла записку, написанную Его рукой: “Я обещаю принимать тебя такой, какая ты есть. И успокоительное”. 

…Мне крылом подать до вершины Арарата… Только вершина мне не нужна… Моя гора Безымянна… Её вершина всегда в снегах…

Проморгавшись, я перечитала записку повторно.

“Тот парень погиб не потому, что ты пригнулась. Тот парень погиб потому, что не пригнулся он сам”, – вдруг зазвучал голос Шеридана в моей голове. Никто не растолковал мне этого ни до, ни после него, а Он тогда и там растолковал мне эту спасительную правду, без которой со временем я непременно бы задохнулась. Теперь Его рядом не было, поэтому следующую правду растолковать себе самой мне пришлось самостоятельно: “Я не смогу стать счастливой не потому, что Его рядом со мной нет. Я не смогу стать счастливой потому, что Меня не будет рядом с ним. И это решение приняла я. Сама. Без посторонней помощи”.

Неужели я хотела именно этого?..

Аккуратно разгладив помятую записку, написанную рукой мужчины, однажды пообещавшего любить меня сильно, я наконец поняла.

***

Три часа перелёта, час езды на арендованной хонде, появившейся на свет в прошлом веке – в сумме четыре часа внутреннего монолога на тему о том, что именно я творю.