Выстрел грянул без предупреждения.

Пироз выстрелил в меня. Почти в упор.

Никакой боли.

Внезапно Пироз и его помощник, словно испугавшись, опустили пистолеты.

Плавно, как в замедленной съемке, Мона рухнула на меня.

Кольт бешено плясал в моей руке, на плече моем истекала кровью Мона. Кровь фонтаном била из ее груди, заливая болотного цвета свитер. Еще одна струйка вытекала изо рта.

Мое сердце колотилось так, словно вот-вот вырвется из груди.

Гнев. Страх. Ненависть.

Мона задыхалась. Из горла ее вылетали невидимые слова, немые и таинственные, понятные только ангелам. Глаза ее покрылись поволокой, словно обозревали неведомый пейзаж, видеть который не дано никому; потом, в один миг, взор ее остановился.

Навсегда.

Соскользнув по мне, тело Моны повалилось лицом на асфальт, бесшумно, изящно, словно умирающая на сцене маленькая ученица танцевальной школы при Опере.

Дрожащими руками я попытался направить свой ствол на фликов. В полумраке они не могли разглядеть, какое оружие я на них навожу. Я решил попытать удачу.

Прицелился прямо в рожу Пироза.

Потом медленно обошел «фиат» и сел на водительское место. Словно раздавленные тяжестью совершенной ими ошибки, никто из полицейских даже не шелохнулся.

Гадкая уверенность буравила мне сердце.

Полиция не оставила мне ни единого шанса! Флики стреляли в меня на поражение! У них на пути оказалась Мона, она умерла, потому что не поверила мне.

Я был прав с самого начала.

Полиция хотела загнать меня в ловушку. Любой ценой.