– Посмотри, какой месяц – будто рога на шлеме викинга!

Влад уже оделся и подошел к одиноко стоящей Людмилочке, которой хотелось домой, к телевизору и горячей ванне. Ей жутко досаждали комары.

Они вернулись в дом, растопили печку, выложенную кафелем, попили душистого чаю с медом вместо сахара и стали собираться в Москву.

По дороге в город Людмилочка почти все время молчала, думая о том, что будет теперь с ее жизнью?

– Влад, скажи мне одну вещь, – она посмотрела в его сосредоточенное лицо. – Я ведь знаю, что ты тоже об этом думаешь... Вот мы хотим все понять, во всем разобраться. Ты уверен, что это вообще возможно? Ты уверен, что мы справимся?

– Против нас играет серьезный противник. Справимся ли мы с ним? Либо да, либо нет. Первый вариант предпочтительнее.

– Мне не до шуток! – насупилась Людмилочка.

– Я не шучу. А насчет того, чтобы узнать все... Я думаю, узнать все – все равно что перестать быть человеком в обычном смысле этого слова. Я уже начал это чувствовать.

Людмилочка зябко поежилась. Ей стало по-настоящему жутко, – впервые после того, как Тина поделилась с ней своими опасениями по поводу Альберта Михайловича. До сих пор она относилась к происходящему как к приключению. Даже «сцена с киллером» была всего лишь «страшной сценой». Хотя, может быть, она просто устала...

– Что мы теперь будем делать?

– Жить, думать, защищаться – мы не можем выйти из этого круга. Сдается мне, эта карусель давно закрутилась, а дети на лошадках и слониках так давно катаются, что забыли, как можно остановить ее, если вдруг надоест.

– Спрыгнуть нельзя?

– Спрыгивать на ходу – удел слабых. Да и кости можно переломать.

Они ехали в темноте, встречные автомобили слепили фарами. Вдали в бледном зареве показались огни города.

– Как же быть?

– Попытаться разгадать головоломку... Кто-то преследует вполне определенную цель. Какую? Что один человек сумел придумать, другой сумеет отгадать.

– Если мы имеем дело с человеком!

– Ты веришь в нечистую силу?

Людмилочка закрыла глаза и вздохнула. Боже, как все мрачно! А сначала было весело. Между тем в Москве теплый вечер, горят витрины, гуляют по улицам прохожие...

– Так мы пойдем в ресторан?