— Тот, кого вы убили, хотя вы и будете это отрицать. Гражданин, эээм, Каратаев, кто же еще.

Следователь замолчал, дав возможность оторопевшему от неожиданных новостей Богданову смириться с новой реальностью.

7

7

Утром Гущин пригнал машину Богданова к зданию УВД и ждал его на парковке. Богданова отпустили часов в 10. Выглядел он паршиво: помятый, благоухающими сырыми ароматами камеры, небритый, с кругами под глазами после бессонной ночи. Гущин по пути к УВД купил горячий кофе и залил его в термос, чтобы не остыл. Без кофе с утра Богданов был не в состоянии думать.

— Кузьму убили, — сообщил Богданов.

— Что? То есть… Того самого Кузьму? Черт. Когда?

— Вчера в десять вечера. Его труп нашли в подворотне. В квартале от его дома. Замучен до смерти, отрезали все пальцы, истыкали ножом, а потом натянули на голову полиэтиленовый пакет и задушили с помощью куска проволоки. Ничего не напоминает?

Гущин присвистнул.

— С каждым днем все интереснее. Вам пытались пришить?

— Они заранее пробили, что ты дежуришь. Поэтому выехали ко мне. Кололи пять часов подряд. Сначала следак, потом опера подключились. Коллеги, твою мать… С такими коллегами и враги не нужны.

— Но отпустили же.

— Потому что у меня убили. Время смерти — между 9 и 10 часами вечера. А в это время я был в отделе. Ушел в 22.10, меня камеры на входе зафиксировали.

— Да здравствует видеонаблюдение.

— Теперь наш следак совсем не думает, что я убил Кузьму. Сейчас он уверен, что я нанял кого-то, чтобы убили Кузьму.

— Мда, — вынужден был признать Гущин. — Ситуация паршивая. Мотив-то идеальный. Убить, чтобы заявлению Кузьмы не дали ход в связи со смертью заявителя. Слушайте, может, кто-то специально под вас копает, а?

— Не говори ерунды, кому я нужен, — поморщился Богданов и уселся за руль.

В отделе их встречал озадаченный Шумелов. На Богданова он смотрел с подозрением и даже опаской.

— Мне нужно начинать беспокоиться?

— У тебя должность такая, что беспокоиться нужно всегда.