И снова она проснулась с неприятным чувством. Ей захотелось поскорее встать с постели и уйти, словно комната была заражена какой-то инфекцией.

София налила себе чашку чая, подошла к лестнице, ведущей в подвал, достала из укромного места монитор. Каждое утро одна и та же процедура. Держа его перед собой в руке, она пошла обратно в кухню, прихлебывая на ходу горячий чай. Внезапно на экране появилась картинка. Отрывок был снят ночью, уличные фонари освещали гостиную слабым светом. Мужчина в темной одежде прошел мимо камеры к лестнице на второй этаж, затем сюжет оборвался. София похолодела, отставила чашку с чаем, чтобы не уронить ее. Ей показалось, что все силы покинули ее. В следующем отрывке тот же мужчина проследовал от лестницы в гостиную и исчез из кадра.

То, что она испытала, нельзя было назвать обычным страхом. Это было чувство иного рода — леденящий ужас, от которого у нее закружилась голова, в горле встал ком, колени подогнулись. София посмотрела еще раз — отрывок был темный и размытый, фигура в кадре казалась враждебной и зловещей. Найдя кнопку перемотки, она перемотала назад и нажала на паузу. Мужчина замер в странной позе, держа одну ногу в воздухе. Волосы у него были мокрые от пота.

Ошибиться было невозможно — это Ларс, полицейский по имени Ларс…

Сванте Карльгрен брился в ванной комнате, когда зазвонил его новый телефон. Он знал, кто ему звонит, — этим номером пользовался только один человек. Сванте поднес трубку к уху чуть на расстоянии, чтобы не перемазать ее пеной для бритья.

— Карл Густав, — ответил он.

— Это Хокан…

Сванте провел по лицу бритвой.

— Что у тебя на сердце?

— Мне нужна дополнительная информация о твоем парне.

— Почему?

— Я воспользовался своими обычными каналами, искал, расспрашивал знающих людей, но пока ничего не обнаружил. Мы надеялись, что это человек, которого мы знаем… но, похоже, дело обстоит иначе.

— Я тебе уже заплатил. А теперь ты звонишь и сообщаешь, что у тебя ничего нет.

— Я этого не сказал.

— Именно это ты и сказал.