Останавливаюсь в дверях ванной. Рассматриваю еще недавно любимое лицо. Глаза у Филиппа сами собой закрываются. Безумная усталость, переживания, горе… Сейчас он впервые выглядит старше меня.

– Любимый, я на пробежку, – мягко произношу я.

И выхожу из дома.

Вечером я люблю бегать гораздо больше, чем утром. Это помогает уснуть. Обычно мне плохо удается отвлечься от дневных забот и суматохи. Дождь прекратился. А может, толком и не начинался. Тучи оказались грозными лишь на вид.

Дорожка вокруг пруда… Под ногами мокро и липко. Кроссовки Филиппа, даже обутые на два носка, мне слишком велики. А от вязкой грязи вообще того и гляди слетят. Никак не удается набрать скорость. А мне очень, очень нужно разогнаться! Почувствовать освобождающий полет… У каждого из нас свои механизмы адаптации к стрессу. Размеренные шлепки резиновой подошвы по беговой дорожке, гравию или траве – вот что спасет меня.

Над головой роится мошкара. Приходится от нее отмахиваться. Вандсуорд-Коммон… каким идиллическим он бывает! В определенное время года, при определенном освещении… Лоскутное одеяло буйно зеленеющих растений, нежная дымка цветущего боярышника, пышное убранство осени… Но сегодня вечером парк выглядит безрадостным и унылым. В траве валяется перевернутая тележка из супермаркета; в стороне скучает стайка гусей…

Я оставляю пруд позади, перебегаю на центральную дорожку. С ограды свисает черный шарф – кашемировый? Или это блестящие капли дождя придают обычному трикотажу благородный вид? Из кустов торчит сломанный детский самокат. Частички чьих-то жизней… Брошенные… забытые… потерянные…

Глазами я выискиваю свой пропавший браслет. Это уже вошло в привычку.

Когда я расстроена, дышать намного тяжелее. Воздух с трудом находит дорогу к легким, цепляется за горло, путается в трахеях.

Кто-то из известных сказал – настоящее проклятие жизни состоит в том, что каждый находит себе оправдание.

Бег. Без него я бы с этим не справилась. Фальшивые улыбки, лицемерная бодрость, притворное семейное счастье – что угодно, лишь бы помогло… Может, пройдет?… Именинные чаепития. Обеды в пабах. Романтические свидания. И – бег. Бег помогал избавиться от гнева; вместе с пóтом выжимал жгучую боль, гнал ее прочь. Наверное, если бы я была откровенна, все сложилось бы по-другому… Если бы я с самого начала прижала Филиппа к стенке, устроила скандал… Но ложь и маскировка – это моя естественная реакция… самый главный опыт, вынесенный из детства. Долгие вечера за кухонным столом – жизненный цикл лягушки, причины Второй мировой войны – научили меня, не вставая с места, убегать прочь от царящей вокруг разгульной попойки. Житейские уроки матери-алкоголички. Улыбайся и продолжай в том же духе!