– Проще совсем ее потерять?

Глава 61

Глава 61

Эва Ле Саж оказалась настоящей куколкой. При росте в пять футов[79] она весила, казалось, не больше, чем моя левая рука. И ее лицо, и все остальное было настолько утонченным, что выглядело очень хрупким. У нее были кошачьи глаза миндального цвета, тронутые сединой волосы и голос юной девочки, в котором все еще слышался легчайший русский акцент. Когда я посмотрел на нее с близкого расстояния, то не смог заметить никакого сходства с Тарой Сигель, разве что рост и общее сходство лиц. Если Дарвин хотел вместо якобы умершей Тары представить труп Эвы, то нашим людям пришлось бы попотеть, чтобы сделать ее хоть немного похожей. Мне пришло в голову, что, возможно, за последние несколько лет Эва значительно изменилась, а Дарвину об этом не доложили.

Мне было интересно, сделала ли Калли хоть что-нибудь для того, чтобы изменить вес и внешний вид Эвы. Полкапли мышьяка раз в неделю могли превратить ее фигуру в ту, какой она была сейчас.

Калли, которая следила за мной, как ястреб, заметила, как пристально я рассматриваю Эву, и поняла, о чем я думаю. Она чуть заметно покачала головой. Это было напоминание, что я нахожусь на ее территории и что моя жизнь в ее руках. Я кивнул в ответ, надеясь, что она поймет: это не мое дело, все прекрасно.

Мы находились в роскошном кондоминиуме Калли и Эвы, чьи окна выходили на Стрип. Цена таких гнездышек начинается где-то от двух миллионов, но, осмотрев дизайн, мебель и ремонт, я решил, что они заплатили за него никак не меньше трех.

Оказалось, что Эва – великолепный повар. Она приготовила прекрасный обед из четырех блюд, такой, при котором к каждому новому блюду надо было подавать соответствующее вино. Каждый раз, когда я говорил Эве комплимент, Калли вся светилась от гордости. Было ясно, что Эва – ее самое большое сокровище…

Зазвонил мой телефон. Я посмотрел, кто звонит, извинился и вышел в холл.

– Что случилось, Сал?

– Ты читал сегодняшние газеты?

– Какие?

– Местные, из Цинциннати.

– Я сейчас в Вегасе, Сал.

– Это твои проблемы. В любом случае в сегодняшних газетах напечатали, что какой-то – как это называится? – аноним передал стипендию в размере двухсот тысяч долларов детям Мирона Голдштайна, чтобы те смогли учиться в Дартмуте.

– И что?

– Если ты еще не знаешь, то Голдштайн – это тот самый мужик, которому несколько дней назад перерезали горло на одной из площадок для отдыха здесь, в Цинциннати.

– И что?

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Думаю, что его дети предпочли бы, чтобы их отец был жив.