Он на минуту задумался, провел ладонями вдоль ее спины.

– Не так много, как я думал сначала. Я ведь отсутствовал почти столько же, сколько ты, но, когда вернулся, чувствовал себя так, словно и не уезжал никуда. По-моему, родной город навсегда остается у человека в организме. Седар Гроув – часть нашей ДНК.

– Жаль только, что Сары больше там нет, – сказала Трейси. – Мне все еще не хватает ее, Дэн. Я по-прежнему думаю о ней каждый день. И никогда, наверное, не перестану.

* * *

Трейси выкрутила кран душа до почти непереносимо горячей воды и наслаждалась тем, как упругие струи жалят ей кожу. Мускулы постепенно расслаблялись, и она уже чувствовала, как напряжение начинает покидать ее шею и плечи. Усталая и, наверное, подавленная, она прислонилась головой к кафельной стене и отдалась на волю массирующих струй.

Минут через двадцать она выключила душ, завернулась в бананово-желтое полотенце, шагнула на мраморный пол и пошла к спальне. Роджер растянулся на покрывале, и она задержалась, чтобы приласкать его, почесать ему горлышко и за ушком. Он перекатился на спину, вытянулся, доверчиво задрав лапы, и самозабвенно мурчал, пока она гладила ему живот.

– Хорошо что ты у меня самостоятельный, – сказала она коту вслух. – Хозяйка тебе досталась – не позавидуешь.

На заднем дворе зажегся свет.

Раздраженная, Трейси плотнее закуталась в полотенце и шагнула к стеклянной двери. На улице поднялся ветер, струи дождя косо летели в столбах света от двух прожекторов. Газон был пуст.

Дэн вошел в комнату и подошел к ней.

– Свет все еще зажигается?

– Как видишь, – сказала она, вглядываясь в пустой двор.

– Я перевел датчики на самый нечувствительный режим.

– Когда?

– На днях, перед отъездом.

Теперь понятно, как Роджер оказался запертым внизу.

– Может быть, совсем их отключить? Ты ведь и так живешь в крепости.

– Не надо, – ответила она. – Они мне не мешают. – По правде говоря, ей даже нравилось, что включается свет. Это как собачий лай – система раннего оповещения.

Дэн обнял ее.

– Ну как, лучше стало?