Тут он такое выдал, что опять мне не по себе стало.

— Роин? — спрашивает Вова вкрадчиво. — Роин с Леваном?

Вздрагиваю. Несутся мысли:

«Как это могли они в шахтах оказаться, противники мои стародавние из Красноярска?» — и понимаю, что недаром суета в канской гостинице была и поджог в штреке — их рук дело.

— Нас они жгли? — спрашиваю.

— Они-они, — бормочет Вова. — Они-они, они-они.

— Ну и где Роин сейчас? — интересуюсь.

— Они-они, — в ответ мне. — Они-они…

— А Леван?

— Высоко-высоко, — переключается Вовчик на старую песню. — Высоко-высоко, высоко-высоко…

По кругу разговор пошел, и понял я, что не добьюсь большего. Прикидывать понемногу начал, что нам теперь с камнями делать. По всему получается, что сдавать клад государству придется, но это неплохо: нет больше сомнений никаких, и можно секретом всему миру хвастаться. Сижу обдумываю, как бы карту эту разыграть. Вова возле ног моих бред свой несет, и тут слышу звуки посторонние. «Тык, трык-тык», — из коридора; «тык, трык-тык-тык» — шагов россыпь гремит. Идут, не прячутся.

Фонарик гашу. Понимаю, что наши это, но сдержаться не могу.

— Миха! — кричит мне Серега от края.

Моргаю лучиком: раз и два. Гляжу, почти вся команда притащилась. Васильич первым бежит.

Кричит:

— Где эта сволота?

Пальцем вниз тычу, а там Вова чушь свою несет. Рассказал я старшему про разговор наш с глазу на глаз. Давай он вопросы уточняющие пленнику задавать: мол, где это «высоко-высоко»?

Минут десять говорили. Вова что только не орал, но выудил из него Васильич, что уполз по лестнице кто-то наверх. И начинается она прямо под стволом четвертой шахты.

Петр идти вызвался: мол, уровни те помнит, хотя и давно не был.

Полковник распорядился, и часть команды во главе с проводником нашим обратно подалась.