– Как-как?

– Festina lente. Это будет наш пароль.

Наверное, осознает Пенумбра, Корвина не впервые организует нелегальную экспедицию.

– Фес-ти-на ленте. Годится. Раз так говоришь.

Фрэнки снова топает к двери и на сей раз ее распахивает. Звякает колокольчик.

– Приходи в любое время после полуночи. Фес-ти-на ленте. Годится. Счастливо оставаться, Марк.

Обломки «Уильяма Грея»

Обломки «Уильяма Грея»

Они пересекают залив на последнем вечернем пароме под полумесяцем, зловеще мерцающем сквозь низкие облака. Судно ровно проходит под темной глыбой моста, ведущего из Сан-Франциско в Окленд и выглядящего строже и серьезнее своего собрата, облюбованного туристами.

Паром причаливает неподалеку от порта Окленд, среди пакгаузов. С ними велосипеды, купленные у человека, называющего себя русским Майком, на углу улиц Терк и Ливенворт. Корвина берет себе глянцевый зеленый «Швинн», Пенумбре достается синий прогулочный велосипед с удлиненным седлом. Они едут на площадку Западного Окленда, которую нетрудно найти: там возвышаются гладкие бетонные опоры, на которых пока ничего нет, горы ржаво-красных арматурных стержней дожидаются вплетения в камень, спят многочисленные экскаваторы.

Замечают Гектора, который лениво прохаживается по периметру своего участка, облаченный в некое подобие полицейской униформы. Подают сигнал издалека, приближаются осторожно. Оставаясь в тени, говорят: festina lente. Он хрипит, машет рукой, чтобы проходили, и продолжает свой путь вдоль ограды, даже не взглянув им в лица.

Разверзается пасть тоннеля через Залив. С ее металлических губ клочьями свисает рыхлая грязь; это место больше похоже не на строительный объект, а на древнюю гробницу. Железнодорожного пути еще нет. Вместо него с площадки спускается широкая, заросшая сорняками колея, обозначенная следами прошедших грузовиков. Освещения нет. К этому они подготовились.

Корвина достает туристический фонарь и вешает его на руль своего велосипеда.

– Готов?

Пенумбра покрепче усаживается в седле.

– Вроде бы да.

Их поглощает тоннель. Корвина несется вперед, нажимая педали долгими уверенными движениями, его коробка скоростей пыхтит и потрескивает, пока он быстро подбирает оптимальный режим. Пенумбра оглядывается, смотрит, как вид через вход в трубу – грязный овал оклендского неба – сжимается и меркнет, становясь в конце концов не ярче цветовых пятен, образуемых сетчаткой глаза в отсутствии света.