Губы у прокурора дернулись.

– О да! – вырвалось у него из груди. – Совершенно даже особый. Даже не взгляд, а какое-то поветрие. Это словно пир во время чумы. Я всегда с ней спорил…

– А потом согласились?

– Пришлось уступить. Майор Лушников – ее рук дело. С ее подачи хотели с ним разделаться…

Глава 28

Глава 28

Безнадежно глух тот, кто не хочет слушать, но подполковник Уляхин не страдает этой особенностью – он шагает в ногу со временем. Появилась возможность на чужом горбу, допустим, в рай въехать – он и едет. Заключил договор на срок жизни с организацией и в ус не дует, поскольку та деньги исправно чехлит – к пенсии прибавка внушительная. Он эти деньги направляет в нужное русло. В основном на горло, конечно.

Господа Гирины вне себя от подобного поведения: совершенно человек вышел из колеи. Напялил обмундирование, шинель и лазит по квартире. Шинель сидит на нем как на корове седло, портупея сбилась, пристяжные, времен войны, погоны с краповыми просветами топырятся в разные стороны, как крылья у плотоядной птицы. Дед специально такие себе приспособил на шинель: пришитые, более позднего времени, отпорол, сделал на плечах поперечные шлевки и нацепил. На ногах у него хромовые сапоги. Начищенные. Блестят. Темно-синие брюки-галифе с краповыми полосками разлетаются на стороны изогнутыми боками.

Гирины вместе с Лушниковыми, отцом и сыном, пришли с утра и запели старую песню: как ему только не стыдно да как не совестно, старому дураку.

– Погляди на себя в зеркало, на кого ты походишь!..

Однако тому хоть бы что – хоть кол на голове теши: на кого надо, на того и смахивает – это, между прочим, его собственное дело – никто не может вмешиваться в его личную жизнь.

Попугай никому ничего объяснять не собирался и вел себя грубо. Пошли к такой-то бабушке, нашли тоже мальчика…

– У тебя руки с похмелья трясутся! Посмотри сам! – указывал растопыренными пальцами Гирин. – Алкоголик! Сдохнешь! А твое имущество достанется государству.

– Ошибаешься, – тихо поправил его Уляхин. – Одной частной организации. Которая, между прочим, исправно платит мне рупь. И я этим рублем довольный…

Проговорил, нос задрал кверху и подошел к столику, заваленному посудой. Выбрал бутылку, опрокинул горлышком вниз, дожидаясь, пока остатки алкоголя вытекут в ребристую емкость. Уцепил узловатыми пальцами граненый стакан и залпом выпил. Крякнул, а потом надолго зажмурил один глаз, уставив другой в лицо Николаю Лушникову.

Николай шмыгнул носом и ничего не сказал. Опустил глаза книзу. А что он скажет, если он подполковнику во внуки годится.