– Пусть все забирает, – сказала Роуз. – Не хочу, чтобы они вызывали у меня плохие воспоминания.

После того как я принесла чистые простыни и помогла Роуз навести в комнате порядок, мы вдвоем улеглись на ее постели и взялись за сэндвичи. Тогда я и попросила Роуз рассказать о школе Святой Иулии, но она ответила, что не хочет об этом говорить, кроме того, что она уехала оттуда по своей воле и никогда не вернется. Она сказала, что это было худшим временем в ее жизни, но и лучшим одновременно – потому что это позволило ей понять, кто она такая. Так, бок о бок, на ее кровати, совсем как раньше, когда мы строили палатку в гостиной, Роуз и я заснули.

Через какое-то время меня разбудили шаги в коридоре, я выглянула наружу и увидела, как мои отец и мать тихонько скользнули в свою спальню. Довольно долго я лежала рядом с сестрой и смотрела на нее. Теперь, с выбритой головой, она перестала быть похожей на прежнюю Роуз, и мне казалось, что она превратилась в незнакомку. У меня возникло ощущение, что мы стали чужими. Я размышляла о ее намерении жить в нашем доме и не ходить в школу и о том, к каким жестоким ссорам с родителями это приведет. Наконец я решила, что пора прекращать тревожиться и следует попытаться все исправить.

Я встала, зашла в свою комнату и остановилась возле письменного стола. Затем потянулась к полке, где стояли мои лошадки. У одной из них – ее звали Аврора – в животе имелось потайное отделение. С помощью монетки я его открыла и вытащила все деньги, которые мне удалось скопить. Шестьсот долларов.