– Сильви, – с улыбкой сказал он. – Какой приятный сюрприз. Пожалуйста, заходи и присаживайся.

Я вошла, но садиться не стала.

– Я ненадолго. Меня ждет дядя.

Бошофф положил плакаты, и мы посмотрели на стены с кусочками клейкой ленты.

– Каждый июнь, – сказал он, – ремонтная бригада говорит мне и другим преподавателям, что мы должны полностью очистить наши кабинеты, чтобы они могли их покрасить. Это происходит каждый год, но стены не красили ни разу.

Мы оба рассмеялись, и тут я с поклоном протянула ему принесенный пакет.

– Сильви, тебе не нужно дарить мне подарки.

– Но я очень хочу, – сказала я.

Бошофф постарался аккуратно снять оберточную бумагу, но у него не получилось, и он просто ее разорвал. Внутри он обнаружил поваренную книгу – но не купленную. При помощи клейкой ленты, позаимствованной у Кева, я сделала ее сама, склеив образцы обоев и два куска картона обложки так, чтобы внутри оказалась дюжина с лишним пустых страниц. Книга получилась совсем как настоящая. И если мне не удалось выбрать образец обоев, который полностью соответствовал бы моей личности, я нашла то, что идеально подходило для книги Бошоффа. «Сохраняйте спокойствие» – так назывался образец. На темно-синем фоне ночного неба были разбросаны желтые звезды. Такая обложка должна успокоить любого человека, страдающего от бессон-ницы.

Я смотрела, как Бошофф открывает книгу и видит, что я заполнила ее страницы рецептами. Суп с говядиной и ячменем. Пикката из свинины. Торт «Леди Балтимор». Эти и другие блюда готовила моя мама, когда я была маленькой. Перед тем как покинуть наш дом, я нашла рецепты на отдельных карточках, которые лежали в ящике кухонного стола. Я решила, что мою маму должны вспоминать не только в связи с диковинными артефактами, выставленными в музее в Марфе, штат Техас. Я хотела, чтобы некоторые – даже если нас будет всего двое – помнили ее в первую очередь как маму, потому что это была более важная роль, пока она жила в нашем мире. Вот почему я заполнила последние страницы понравившимися мне отрывками из книг, которые мама давала мне читать.

Если весь мир будет ненавидеть тебя и считать тебя дурной, но ты чиста перед собственной совестью, ты всегда найдешь друзей[58].

Вот одна из цитат, но я вписала туда и другие. Я думала, что эти строчки в своем роде поэзия, потому что ты мог остановиться и подумать над ними, чтобы понять, как они связаны с окружающим миром.

Бошофф переворачивал страницы, несколько раз кашлянул, но не произнес ни слова. Мне показалось, что он не понял, в чем смысл моего подарка, и я ему объяснила: