От силы ее удара он качнулся в сторону. Эван едва удержал в руках дробовик. Блеснул пистолет Кэнди. Она была готова стрелять ему в голову. Но вместо того чтобы восстановить равновесие, Эван воспользовался уже начатым движением и повернулся, ударив Кэнди в грудь ногой в прыжке с разворота. Жвачка вылетела у нее изо рта, когда женщину отбросило в дверной проем кладовки.
Кладовки, полной пластиковых канистр.
Они смягчили ее падение.
Некоторые канистры треснули, из них во все стороны полетела жидкость. Кэнди истошно завопила.
Эван захлопнул дверь кладовки и еще раз выстрелил в коридор, чтобы отогнать наемников.
На пол упала гильза дробовика, и Эван носком башмака загнал ее под дверь кладовки, запирая Кэнди внутри.
Она продолжала вопить. Эван никогда не думал, что человек может кричать так громко. Женщина все пыталась выбраться оттуда, но вскоре звук изменился, стал каким-то хлюпающим. Из-под двери потекла жидкость, но она пахла не веществом для растопки дров, а серной кислотой и жженой плотью.
В конце коридора один из наемников высунул руку с зажатым в ней автоматом Калашникова и выпустил очередь по потолку и стенам, прикрывая беспорядочным огнем готовящуюся атаковать опергруппу.
Эван не дал им такого шанса.
Зажав дробовик плечом, он бросился в сторону вестибюля.
Добром для них это не кончится.
* * *
В коридоре разразился огненный кошмар: вспышки, вопли, разлетающиеся щепки, крики боли. Кэтрин прижалась к стене, но пластик на лодыжке удерживал ее ногу, поэтому пришлось вытянуть ее вперед. Женщину трясло, и она уже не понимала, то ли ее бьет дрожь, то ли само здание шатается.
Кровавая бойня продолжалась, но Кэтрин лишь слышала происходящее и чувствовала, что дрожит.
Чей-то вопль оборвался.
Глухой стук – и предсмертный хрип.