Берри протянула к нему руки.

Мэтью потянулся к ней в ответ, и вдруг почувствовал, как болезненный тугой комок, который жил в его груди все это время, лопнул. С губ сорвался отчаянный стон, а после его захватили рыдания — судорожные, сдерживаемые столько дней. Мэтью испытал нестерпимую боль, как будто лишь теперь осознал, как близко был к тому, чтобы навсегда потерять Берри. Она буквально стояла на самом краю пропасти!

А если это еще не конец? Если мучения еще не окончены, и ее состояние может снова ухудшиться?

Мэтью не мог знать этого наверняка, но сейчас, видя ясный взгляд Берри, он просто мечтал разделить с ней этот миг, отдать ей свое сердце, которое постепенно начинало сиять радостью вместо того, чтобы истекать болью. Он потянулся к ней, ее руки жадно заключили его в объятья, и Мэтью возблагодарил Бога хотя бы за то, что на этот миг она вернулась из небытия.

Пожалуйста, не забирай ее снова! Молю тебя, Господи, пусть это длится всю жизнь!

Он поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй и задрожала в его объятиях. Он снова поцеловал ее, поглаживая ее волосы, и, на миг отстранившись, сказал то, что так давно хотел сказать, но боялся:

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — ответила она и тоже заплакала.

Случалось ли в истории человечества, чтобы две души, воссоединившиеся с такой радостью, пролили в этот сладостный момент столько слез?

Вряд ли.

Через некоторое время Берри нашла его взгляд — глаза его были столь же раскрасневшимися и помутившимися, как и у нее, — и спросила:

— Мэтью, где мы? Где ты был? Где Хадсон? Он был со мной, я это помню, а потом… — Она покачала головой. — Почему мне кажется, что кто-то говорил со мной и называл меня другим именем? И почему у меня во рту привкус… дохлых крыс?

Мэтью нервно улыбнулся.

Подобных вопросов будет еще много, — подумал он, вспоминая ее пытливый ум. Но это неважно! Хвала доктору Файрбоу и противоядию, каким бы отвратительным оно ни было на вкус!

— Позже, — ответил он, снова обнимая ее и целуя. — Всё — позже.

Если б он не был связан путами джентльменского поведения, то накрылся бы вместе с нею одеялом и прижал ее тело к своему.