1. НИКАКИХ ПРИМЕТ

1. НИКАКИХ ПРИМЕТ

В вечерний час с главного гамбургского вокзала отправлялось восемь пассажирских поездов и между ними щегольской экспресс Гамбург - Константинополь!. Обычно целая армия (Сыщиков, местных и иностранных, правительственных и частных, суетилась между отъезжающими, и каждый, кто держал в руках портплед или чемодан, был на примете у пары-другой глаз. Но сегодня вокзальная администрация чувствовала себя шокированной. Вольные гамбуржцы после версальского мира привыкли, правда, считать себя «выше оскорблений», - чрезвычайно удобная позиция для обманутых мужей и наций, - но то, что происходило сегодня, превышало меру человеческого терпенья. Константинопольский экспресс был уже заполнен. Пассажиры казались крайне обычными, за исключением, может быть, того странного обстоятельства что в создавшейся немилосердной давке ни одного Из них не удавалось разглядеть кал следует, даже при восхождении в вагон. Лишь одну стройную и высокую турчанку разглядела публика и нащелкали кодаки репортеров. Красота этой женщины, резкая - и яркая, на мгновенье покрыла тесноту и неразбериху, как покрывает голос могучего запевалы свое хоровое сопровождение. Она мелькала в толпе черной шелковой чадрой, красиво накинутой на голову с пояса, подобно монашескому капюшону. Из под короткого и легкого взлета шелков двигалась, с грацией голубя, снующего до рассыпанному Корму, парочка таких стройный и торопливых ножек, что одно их кокетливое чередование наводило на мысль о музыке и клавиатуре. Поднявшись на ступеньку вагона, она вдруг вспомнила что-то, или, быть может, чадра ее зацепилась за чужой чемодан до только турчанка, неожиданно для окружающих, откинула чадру и повернула к публике - на кратчайший миг - свое ослепительно-прекрасное лицо. Красота ее была именно такого честного и стандартного сорта, при которой можно не ссылаться на неопределенные данные, вроде «выраженья», «чего-то неописуемого», «таинственных отсветов», «чарующей улыбки» и прочих спорных вещей. Наоборот, турчанка была в высшей степени описуема. Небольшая головка - с прямой линией лба и носа, с ворохом золотисто-каштановых кудрей, падавших на самые брови, и эти тонкие брови, прямые, как стрелы, над темными, яркими, немного дикими глазами - напоминает известную скульптуру Диониса. Длинная царственная шея, губы у самого кончика вздернуты кверху, подбородок с премилой ямочкой - все в ней было твердо, четко, обоснованно хорошо, без малейшего проблеска чего-нибудь оспоримого.