— Можно мне с дядей Игнашей? — спросил Пантушка.

— Зачем? — накинулась на него мать. — На ночь-то глядя!

— Удочку забыл у церкви… и рыбу.

— С перепугу, значит?

Трофим рассмеялся добрым смехом.

— Иди, иди, да побыстрее возвращайся.

Едва вышли на улицу, как Пантушка пристал к Стародубцеву.

— Дядя Игнаша, ты искал золото в подвале, под церковью?

— Нет.

— Поищи. А то еще у Тимофея в подполье. У него продотрядники зерно в хлеву нашли, — яма тесом обшита, сверху доски, земля, и сухим навозом притрушено. Может, в этой яме золото спрятано. Я знаю, где она, покажу.

Все это он произнес шепотом, озираясь по сторонам.

— Земля велика и глубока, спрятать что угодно можно, — оказал милиционер. — Эх ты, герой!

И горестно добавил:

— Убийцу найти не можем. А он, может быть, в Успенском прячется да посмеивается над нами…

Некоторое время шли молча. Потом Стародубцев повернул в проулок.

— К нам ночевать придешь, дядя Игнаша?

— Нет, не приду. Спать сегодня некогда.

* * *

Разговор с милиционером оставил в душе Пантушки неприятный осадок: «Не слушает меня, — думал он, — считает маленьким».

С этой мыслью он лег спать в телеге под навесом. Солома с крыши давно была скормлена корове, и между перекладинами виднелось глубокое небо с крохотными, едва мерцавшими звездами.