— Домой, — сказал он, когда я, взмыленный, рухнул с рейкой у его ног.

— А Левка? — переведя дух, спросил я.

У мастерских Левки не оказалось, да и не успел бы он прикончить все четыре ямы: в конце концов, он не землесосный снаряд.

Но не было его и у третьего и у второго репера.

— Это что же, — раздувая ноздри, сказал Крис, — выходит, он еще на первой упражняется?

— А мы с тобой двадцать семь точек прошли, — злорадно добавил я.

И мы, изнемогая от голода, потащились к первому реперу.

Наш коллега был там. Это мы увидали еще издали. В огромную кучу рыжего песка Левка воткнул палку с плакатом «К антиподам!». А сам он лежал у подножия кучи в одних трусах и зорко к чему-то присматривался.

— Не будем спешить, — остановил меня Крис.

И мы отошли в тень комбайна.

— Огонь! — скомандовал Левка кому-то невидимому для нас, и с другой стороны песчаного холма полетели комья сырого песка, сопровождаемые пыхтеньем и писком.

— Уй, гад! — завопил вдруг Левка. Ком песку попал ему в голову, разворошив прическу. Вслед за тем второй залепил лицо и глаза. — Я же предупредил, что по голове нельзя!

Отплевываясь, он встал на четвереньки, сделал из обрывка газеты огромный пакет и принялся наполнять его леском.

— Вы меня вынуждаете ввести в действие ядерные силы возмездия, — громко объявил Левка, — я нажимаю кнопку, и стомегатонная громада вынырнула из шахты. По врагам мира и социального прогресса — огонь!

Бам! Оглушительный рев последовал за мягким шлепком. Из-за кучи песка поднялся карапуз лет четырех и, протирая глаза, заревел могучим басом:

— Мамка, мамка, чего вон тот рыжий кидается…

Левка был смущен. На четвереньках он приблизился к малышу и, оглядевшись, громко зашептал:

— А мне-то, думаешь, не больно? Смотри, вся голова в песке! — И он склонил свою рыжую голову, указывая на макушку.

— Да, у тебя голова красная, — плаксиво сказал малыш, — там ничего не видно, а меня мамка знаешь как надерет…

— Ну ничего, ничего, — по-отечески утешил его Левка и, расстегнув бретельки, вытряхнул из его штанов песок.