– Вставайте!

Солнышко выглянула из багажника и увидела, что Граф Олаф кричит у входа в одну из палаток, которые ей пришлось поставить.

– Вставайте и одевайтесь к завтраку!

– Неужели нельзя поспать еще десять минут? – проныл человек с крюками. – Мне снился такой славный сон – будто я чихаю, не прикрывая носа и рта, и всех заражаю гриппом!

– Ни за что! – ответил Граф Олаф. – У меня для вас куча работы!

– Олаф! – укоризненно протянула Эсме Скволор, выбираясь из палатки, в которой ночевала вместе с Графом Олафом. Волосы у нее были накручены на бигуди, а одета она была в длинный халат и пушистые тапочки. – Мне же надо подумать, что надеть! Жечь штабы без актуального в нынешнем сезоне наряда немодно!

Солнышко в багажнике ахнула. Она знала, что Олафу не терпится добраться до штаба Г. П. В., чтобы заполучить какие-то неопровержимые улики, но ей не приходило в голову, что охоту за уликами он будет сочетать со своей обычной пироманией. Это слово как известно означает «нездоровая любовь к пожарам, плод расстроенного ума».

– Не понимаю, зачем тебе такая прорва времени, – буркнул в ответ подруге Граф Олаф. – Я вот недели напролет хожу в одном и том же, когда не надо маскироваться, а при этом смотри, как хорош. Ну что ж, думаю, несколько минут перед завтраком у тебя есть. Когда в рабах у тебя младенцы, приходится мириться с медленным обслуживанием. – Олаф шагнул к автомобилю и поглядел на Солнышко, которая по-прежнему сидела в багажнике с батоном в руках.

– Поторапливайся, ты, большеротая, – зарычал он на Солнышко. – Мне нужен сытный завтрак, чтобы разогнать кровь в это прохладное утро.

– Невозмо! – воскликнула Солнышко. Словом «невозмо» она хотела сказать «Чтобы приготовить завтрак без электричества, мне нужен костер, а ожидать, что маленькая девочка сумеет сама разжечь костер на вершине заснеженной горы, до невозможности жестоко и до жестокости невозможно!».

Однако Олаф только лишь нахмурился.

– Твоя младенческая болтовня меня положительно раздражает, – заметил он.

– Гигиена, – отозвалась Солнышко, чтобы облегчить душу. Она имела в виду нечто вроде «К тому же вам следует стыдиться, что вы недели напролет носите одно и то же и сами не стираете свою одежду, не моетесь».

Но Олаф сердито глянул на нее и пошел обратно в палатку.

Солнышко еще раз посмотрела на продукты и постаралась все хорошенько обдумать. Даже если бы она была постарше и могла сама разжечь огонь, она все равно не стала бы этого делать, так как побаивалась пламени после пожара в особняке Бодлеров. Однако, подумав о пламени, уничтожившем их дом, Солнышко вспомнила и о том, что как-то раз сказала ей мама. Тогда они обе были на кухне: мама готовила праздничный обед, а Солнышко снова и снова бросала на пол вилку, чтобы изучить звон, который при этом слышался. Обед должен был вот-вот начаться, и мама Солнышка делала салат из черной фасоли, ломтиков манго и мелко нарезанной зелени, смешанной с черным перцем, соком лайма и оливковым маслом.