– Кофелед, апельсин, тосты, – объявила Солнышко.

– Это еще что такое? – подозрительно спросил Граф Олаф, заглянув в чашку. – На вид будто бы кофе, но он промерз до дна!

– А это что за оранжевая каша? – подозрительно протянула Эсме. – Я хочу роскошной модной еды, а не какую-то горстку льдинок!

Колетт взяла с тарелки кусок хлеба и подозрительно оглядела его.

– Тосты совсем холодные, – сказала она. – А разве можно есть холодные тосты?

– Нет, конечно, – ответил Хьюго. – Этот младенец наверняка хочет нас отравить!

– Вообще-то, кофе совсем неплох, хотя и крепковат, – сказала одна из женщин с напудренным лицом. – Передайте мне, пожалуйста, сахар.

– Сахар?! – так и взорвался Граф Олаф. Он вскочил, схватился за скатерть и изо всех сил дернул, так что все труды Солнышка пошли насмарку. Еда, напитки и посуда так и разлетелись во все стороны, и Солнышку пришлось пригнуться, чтобы не получить по голове шальной вилкой. – Да этому жуткому завтраку не помогут даже груды сахара! – проревел он и нагнулся, заглянув своими сверкающими глазами прямо Солнышку в лицо. – Я велел тебе приготовить славный горячий завтрак, а ты подсовываешь мне отвратительную холодную ерунду! – проорал он, выпуская изо рта зловонные облачка пара. – Неужели ты не понимаешь, как высоко мы забрались, ты, саблезубый папуас? Если я сброшу тебя с Коварной горы, ты разобьешься вдребезги!

– Олаф! – одернула его Эсме. – Ты меня поражаешь! Неужели ты не понимаешь, что, если мы сбросим Солнышко с горы, наследства Бодлеров нам не видать как своих ушей? Ради нашей главной цели нужно, чтобы Солнышко была жива!

– Да-да, ты права, – поспешил согласиться Граф Олаф. – Я вовсе не собираюсь сбрасывать сироту с горы. Просто хотел ее припугнуть. – Он жестко ухмыльнулся и повернулся к человеку с крюками. – Иди к замерзшему водопаду, – велел он, – и проткни крюком дыру во льду. В Порченом потоке полно лосося. Налови рыбы на всех, а младенца мы заставим ее приготовить, и у нас наконец-то будет нормальная еда.

– Отлично придумано, Олаф, – ответил крюкастый, вставая и направляясь к обледенелому склону. – Находчивости у вас столько же, сколько и ума.

– Сакесуши, – тихо заметила Солнышко, что значило «Не думаю, что сырой лосось придется вам по вкусу».

– Прекрати лепетать и вымой посуду, – приказал Олаф. – Она вся перемазана твоей мерзостной едой.

– Знаете, Олаф, дело, конечно, не мое, но, может быть, стоит поручить готовку кому-то другому? – сказала одна из женщин с напудренным лицом, та, которая просила сахар. – Наверное, такому маленькому ребенку трудно приготовить горячий завтрак без огня.