Что он имеет в виду? Инспектор Хьюитт официально запретил пускать меня?

После всего, что я для него сделала?

Констебль Линнет скрылся в доме до того, как я успела задать еще хоть один вопрос.

Через секунду мисс Танти снова начала орать.

Зайдя за угол стены, окружавшей кладбище, я наткнулась на отца, Фели и Даффи, шедших по дороге навстречу мне.

Жар от взрыва эфира оставил на моем лице ощущение, как от радиации, но теперь я по крайней мере знала из первых рук, что чувствовала мадам Кюри.

Мои юбка и свитер превратились в лохмотья, ленточки для косичек болтались обугленными клочьями.

— Ты только посмотри на себя! — воскликнула Фели. — Где ты была? Ты не можешь в таком виде идти в церковь, правда, отец?

Хотя отец бросил взгляд в моем направлении, я знала, что он меня на самом деле не видит.

— Флавия, — вот и все, что он сказал, перед тем как вяло отвести взгляд прочь и сфокусироваться на каком-то своем далеком горизонте.

— Я думала, ты болеешь, — заметила Даффи.

Именно Даффи всегда откапывала инкриминирующие детали.

— Мне уже намного лучше, — сказала я, внезапно вспомнив, что у меня до сих пор круги от сгоревшей пробки вокруг глаз.

— Всем доброе утро, — произнес голос за моей спиной.

Это был Адам Сауэрби. Я не слышала, как он подъехал на своем тихом «роллс-ройсе».

— Что с тобой произошло? — поинтересовался он. — Перегрелась на солнце?

Я кивнула. Была готова обнять этого человека.

— Я только что из приемной доктора Дарби, — сказала я, что правда. — Он говорит, не о чем беспокоиться. — Что ложь.

— Гм-м-м, — протянул Адам. — Что ж, боюсь, я не доктор, но я знаю парочку трюков из моих скитаний по Лимпопо и другим местам. Если с тобой все в порядке, Хэвиленд, — сказал он, обращаясь к моему отцу, — я думаю, мы…