Ему надо было так много сказать ей, а он сидит как глухонемой. И вовсе не потому, что боится, а просто у него всегда так с девчонками. Со всеми. А уж если рядом девчонка, которая ему нравится, то его точно клинит, он буквально видит, как стремительно скатывается вниз по эволюционной лестнице.
Тощий парень по-прежнему раскачивался вперед и назад, не открывая глаз, и оба они казались ее пленниками. И чем дольше длилось молчание, тем сильнее Асаф злился на себя. У него ведь была надежда, что если доберется до нее в конце концов, то не будет сидеть таким вот бессловесным овощем, он даже с Леей разговаривал как нормальный человек, а тут… Что же получается? А то получается, что он самое настоящее трусливое убоище, не способное рта раскрыть.
Вдруг тощий парень неуверенно спросил:
— Это не Динка?
— Динка? — Тамар вздрогнула, услышав наконец лай.
— Я ее привел к тебе, — промямлил Асаф.
—
— Неважно. Я должен был привести к тебе ее, вот и привел.
Он сунул руку в карман рубашки, нащупал там бумажку, бланк № 76, на котором нельзя было разобрать уже ни слова.
— Неважно, — пробормотал он, смял листок, скатал его в шарик и затолкал поглубже в карман.
На сто пятьдесят шекелей больше, на сто пятьдесят меньше… Телевик ему в этом году все равно не светит.
Не сводя глаз с Асафа, Тамар быстро попятилась вверх по склону. Она закричала: «Динка!» — и собака бросилась к ней, порвав ремешок. Там, где они встретились, поднялось облако пыли. Из облака неслись вскрики изумления, возбужденный лай и всхлипывания. Асаф смотрел на клубы пыли и улыбался — вопреки боли.
Он тяжело поднялся и постоял, приходя в себя, проникаясь сознанием, что вот сейчас он просто уйдет, вернется домой и всю оставшуюся жизнь будет ненавидеть себя за трусость и недотепистость. Но изменить он ничего не мог. Вот будь на его месте Рои, он бы уже давно разливался соловьем, обольщая ее рассказами о своих приключениях и подвигах, а главное — смешил. Да она бы у него каталась от смеха!
Как только Асаф двинулся с места, Тамар тут же оторвалась от Динки и вскинула свое оружие. Асаф сделал два шага вперед, пожал плечами, показал, что в руках у него ничего нет, — пусть только даст ему пройти, и он уберется восвояси. Его миссия здесь закончена, а завтра предстоит еще один рабочий день в мэрии. Тамар с удивлением смотрела на него, потому что весь этот внутренний спор был написан у Асафа на физиономии. Она наблюдала за гримасами страдания, пробегавшими по лицу этого парня, и терялась в догадках. Кто он? Откуда взялся? На какой-то миг ей даже показалось, что он не очень опасен, но когда он сделал еще шаг в ее сторону, опомнилась и заорала: