Тамар перегнулась к нему поверх Шая, Асаф протянул ей полотенце, а она отдала ему пустую бутылку и глазами показала, чтобы он принес полную. Ее губы изваяли в воздухе слова «туалетная бумага», и Асаф подумал, какие у нее красивые, будто нарисованные, губы. Он прошел в дальний угол пещеры и принес два рулона. Тамар уже стащила с Шая брюки. Асаф принял из ее рук загаженную бумагу. На Шае были боксерские трусы с изображением Снупи, они одновременно уставились на игривую собачью морду, потом переглянулись: надо же, миляга Снупи посреди всего этого ужаса.

Час за часом. Три часа, пять. Восемь. В те считанные минуты, когда Шай спал, они не разговаривали. От усталости, а еще потому, что светская беседа двух незнакомцев прозвучала бы под сводами этой пещеры по меньшей мере странно. Они просто падали на соседний матрас, вытягивались поперек него и глубоко дышали, уставившись в потолок, в стены пещеры, безуспешно пытаясь хоть немного вздремнуть. Следили за тем, чтобы не дотронуться друг до друга. Каждый чувствовал, что присутствие второго подпитывает новыми силами, новым возбуждением, которое, кроме всего прочего, мешает заснуть. Иногда Тамар посылала Асафу чуть жалобную, чуть сочувствующую улыбку. Зачем тебе все это надо, говорила ее улыбка, а Асаф отвечал самой лучшей своей, самой доверчивой улыбкой. Но Тамар видела, что сил у Асафа все меньше — не физических, в этом смысле он казался ей удивительно износостойким, а душевных: без всякой подготовки он окунулся в эту историю, в мучения Шая.

В два часа ночи Шай проснулся и принялся с остервенением искать героин. Он был уверен, что у Тамар припрятана где-то еще одна доза, снова и снова допытывался, сколько именно «белого» купила она у дилера на Сионской площади. Пять, верно? Так где же пятый дозняк? Четырьмя он уже закинулся, а пятый где?

Объяснения не помогали. Тамар уже тысячу раз повторила, что Шай использовал все пять, когда они прятались у Леи. Он метался из угла в угол точно дикий зверь, переворошил вещи, залез внутрь гитары, которую Тамар принесла из дома, вытащил даже стельки из башмаков. Он заставил Тамар и Асафа разуться и обшарил их обувь тоже. Шаю удалось добраться и до тайника с электрошокером и наручниками, и он долго сидел, разглядывая находку. Тамар испугалась, что теперь он ее убьет — после того, как узнал, что она для него уготовила. Но сознание Шая работало иначе, чем у здоровых людей: его мир делился только на две части — на героин и на негероин. Наручники его не заинтересовали. А вот шокер внимание привлек, поскольку оказался вещью неведомой, и мозг Шая какое-то время трудился, обдумывая, нельзя ли обратить эту штуку в кайф.