Они вернулись в пещеру. Шай спал, вскрикивая во сне, тело его дергалось, как от ударов. Тамар и Асаф собирались спать по очереди, но оба не сумели заснуть. Во время дежурства Асафа Тамар лежала на матрасе, укрывшись тонким одеялом. Глаза ее были открыты, и она смотрела на него. Не разговаривала, просто смотрела. Не отводя взгляда. Словно его вид, его размашистые, немного неуклюжие движения, смущенные улыбки были тем дефицитным лекарством, которое поможет ей выздороветь.
Шай проспал три часа (хоть и утверждал, что не сомкнул глаз), встал, за минуту сжевал четыре шоколадных батончика и опять повалился на матрас. Он был мрачен, возможно даже раскаивался в своей истерике, но до извинений явно не созрел. Около часа ночи Шай снова проснулся, взял гитару, вышел из пещеры и заиграл. Асаф и Тамар тихо сидели внутри и слушали. Асаф нашел игру Шая гениальной, но Тамар прекрасно слышала, как брат сражается со струнами, сбивается с ритма, отчаянно гонясь за чем-то, что совсем недавно, всего лишь неделю назад, было при нем. Она подумала, что звук стал поверхностным и каким-то тусклым. Гитара замолчала. Тамар знаком показала Асафу, что хочет выйти. Но прежде, чем они встали, послышался страшный удар и долгий вой струн. Шай вернулся в пещеру, уставился на Тамар испуганным и обвиняющим взглядом:
— Это пропало… я тебе говорил. Навсегда пропало. Чего я без этого сто́ю?
Он рухнул на матрас и завыл на одной ноте. Тамар легла рядом с ним, обняла его всем своим телом, зашептала что-то вроде колыбельной, и Шай мгновенно — должно быть, от ужаса и отчаяния — заснул.
— Ты не хочешь узнать, что Лея написала в письме? — спросила она позже, когда они сидели около спящего Шая, накрывшись одним одеялом, чтобы согреться.
— А что она написала? — смутился Асаф.
Тамар улыбнулась:
— Нет, сначала признайся, что тебе любопытно!
— Мне любопытно, факт, еще как любопытно! Ну, что она написала?
Тамар протянула ему мятый листок.
Тами-мами, — прочел он, — не сердись на меня, но только дебил отказался бы от такой возможности. Брюс Уиллис и Харви Кейтел в одной упаковке!!! И кстати, скажи: разве это не точь-в-точь рука статуи Свободы? P. S. Нойка подтверждает.