— Не было. Я не ощущала.

— А с мужем ваши политические чувства совпадают, или у него другое восприятие событий?

— Мой муж пять лет был в России. А вышло так. Отец его был безработным. Как-то он вычитал в газете, что в Россию идет набор специалистов по колбасному делу. Он и завербовался. Уехал в Сибирь, устроился на работу, получил квартиру.

— В каком же это было году?

— В 1937 году. Он вскорости стал начальником цеха, и ему предложили остаться в Советском Союзе и подданство принять. Но он не хотел: видел много несправедливостей в России. Он получал продукты и одежду из закрытого распределителя, а остальные люди жили очень скромно. Он говорил, что так не должно быть. И он вернулся в Австрию.

— А как к нему относились немцы, если он в военное время вернулся из России? Они доверяли ему?

— Нет, не доверяли. На передовую его не допускали. Не доверяли. Он был поваром.

— Скажите, какое у вас образование. Сколько классов вы кончили?

— Восемь классов. Уже многое забыла.

— Из полукультурной обстановки вы попали, будем считать, в культурную Европу, в Австрию. Не возникало ли у вас желание поступить в институт, немножко образоваться?

— Конечно, было. Но как это сделать? Семья, ребенок. А главное — десять лет русская армия стояла здесь, и мы боялись открыться.

— Когда вы приезжаете на родину, о чем вас расспрашивают, чем интересуются?

— Расспрашивали в первое время в 1961-м году. Сколько стоит то, сколько это, туфли, чулки, сахар, хлеб. А потом уже не расспрашивали.

— Когда вы приезжаете на родину, вы не замечаете слежку за вами? Повышенный, к вам интерес?