— Один раз было так, например. В поезде я ехала, и в вагоне сидел мужчина, который меня все расспрашивал. Я ничего особенного не подумала. А потом, когда он встал и ушел, пришел другой и опять почти о том же самом стал расспрашивать. Я и засомневалась.

Но я ничего не 'боялась. Ведь я никакого преступления не сделала ни здесь, ни в России, мне нечего бояться. Пусть следят сколько хотят.

— Вы встречаетесь здесь с русскими людьми?

— Когда я наблюдала жизнь эмигрантов из других стран, я видела, как они между собой были дружны. Помогали друг другу, и, если кто-нибудь заболевал, совершенно чужая женщина или мужчина приходили с гостинцами в госпиталь. Это меня очень удивляло. А мы, наша советская генерация, этого не знаем. Мы боимся друг друга.

— И сейчас?

— И сейчас. Мы сходимся, поздороваемся, и больше между нами контакта нет. Какие-то странные люди. Все друг на друга искоса смотрят. Контакта между нами почти нет.

— А с чем это связано?

— С чем связано? Друг друга подозревают в шпионаже. Этот шпион, этот шпион, этот шпион… Сейчас я мало где бываю. А раньше было так.

— Как вы живете сейчас в материальном смысле?

— У меня государственная квартира, две комнаты, кухня. Нам этого достаточно. Не голодаем, не холодаем. Пенсии хватает.

— Бывали ли вы еще в другой стране, кроме России, Германии и Австрии?

— Была в Испании туристкой. И что меня удивило. Когда я еду в Россию, такие тщательные проверки, такие тщательные — то на паспорт смотрят, то на фотографию, то на тебя. Прямо страшно. А в Испании — будочка, где сидит тот, который паспорта проверяет, возле него мальчик, и он ему показывает книгу, видно, мальчик ходит в первый класс, А, Б, С, а мы идем мимо, раскрыли паспорт, и он нам показывает — проходите, мол, проходите, проходите. И не смотрит даже на паспорт. А я вспомнила, что в России все не так.

— Когда вы идете по улице и слышите русскую речь, вы подходите к этому человеку, или, наоборот, вы с кем-то по-русски говорили, кто-то подходил к вам, останавливался?