Напрасно мы опасались за мыс Эванс: моторные сани, правда, пришлось передвинуть, многое из снаряжения также перетащили выше по склону, но вода ни разу не подходила близко к дому. Внутри него всё выглядело великолепно, даже зеркало висело, и мы впервые за три месяца увидели в нём чумазые физиономии. Неудивительно, что Понтинг не признал нас в этих бандитах. Он сфотографировал нашу группу — снимок, безусловно, насмешит вас, когда я сумею его переслать. Мы наелись до отвала, помылись горячей водой и вообще привели себя в божеский вид. Немного погодя я пришёл к выводу, что дом на мысе Эванс — лучшее место в Южном полушарии, но тогда я не сразу к нему привык. Чего-то мне не доставало, то ли спального мешка на снегу, то ли атмосферы мыса Хат с вечным запахом ворвани. В действительности дело, наверное, в том, что там остались самые близкие мне люди — Билл, Черри, Титус, Атк…

В стойлах на зимовке мы застали восемь пони — Хакеншмидт околел. С нашими двумя получалось, что в зиму мы вступаем с десятью лошадьми. Мне сразу приглянулась крупная сибирская лошадка, напарница моего погибшего пони (они единственные сибиряки среди лошадей, остальные принадлежат к маньчжурской породе), и я облюбовал её для себя, если, конечно, „власть имущие“ мне её отдадут.

Через день-другой на мыс Хат должна была отправиться партия с запасом провианта, и я вызвался в ней участвовать.

Капитан Скотт решил пойти сам, но охотно взял и меня. Мы выступили в ближайший понедельник, в очень хорошую погоду.

Капитан Скотт, Лэшли, Дэй и Дмитрий в одной санной упряжке и палатке, Крин, Хупер, Нельсон и я — в другой. До Ледникового языка всё шло гладко, но тут нас встретил старый приятель, свежий ветерок с юга. Мы пересекли язык, а потом боролись со встречным ветром до самых скал Хаттона, под прикрытием которых стали лагерем. Все обморозили лица — видно мытьё и бритьё не пошли нам на пользу, кожа стала более чувствительной. Взойти на скалу оказалось не так-то просто: надо было встать на груду ледяных обломков и поднять на плечи самых высоких из нас десятифутовые сани — и то они еле-еле касались нависшего карниза. Такие карнизы образуются постоянными наносами снега на скальные выступы и могут принимать самые причудливые очертания, но чаще всего просто свисают вниз, как этот. Сбоку кажется, что они вот-вот обрушатся, в действительности же они очень прочны. Стоя на санях, как на лестнице, мы ледорубом выдолбили в карнизе ступени, и капитан Скотт и я первыми по ним взошли. Затем с помощью верёвки подняли участников партии, которые полегче, а под конец и сани.