Последние двое внизу обвязались верёвкой, конец прикрепили к нашей „лестнице“, а её втащили наверх и наклонили над обрывом; общими усилиями мы их в конце концов вытащили. Работать было очень холодно, и два наших товарища, впервые участвовавшие в санном походе, пострадали: один обморозил ногу, другой — палец.

Теперь снова дуло в лицо, но на вершине мы повернулись спиной к ветру. Ночевали на покатом склоне под скалой Касл.

К вечеру стихло, ночь выдалась морозная и поразительно красивая. Крин и я легли головами к склону, оставив более удобные места новичкам — Нельсону и Хуперу. В результате Крин наполовину выскользнул из палатки, полог приоткрылся, и оттуда всё время шёл поток холодного воздуха. Только утром я понял, откуда это дуло, найдя Крина, спящего, разумеется, непробудным сном, наполовину под открытым небом. Как видите, разбудить рулевого капитана Скотта не так-то просто!

На мысе Хат нам очень обрадовались, даже не столько нам, сколько принесённой провизии, особенно сахару. Перед выходом на мыс Эванс нам уже пришлось есть залитый парафином сахар, но и он кончился. На следующий день пошли охотиться на тюленей, и мы с Черри забили одного. Затем обошли вокруг мыса Армитедж. На мысу мело ужасно, прямо сбивало с ног. Мы дошли до мыса Прам, затем повернули обратно, и ветер задул нам в спину. На мне был только лёгкий вязаный шлем, и уши чуть не отвалились»[130].

У нас же, остававшихся на мысе Хат с лошадьми и собаками, тоже был поход, но на полдня, — в Безопасный лагерь за дополнительными тюками прессованного сена. Пасхальное воскресенье мы встретили под вой пурги, к вечеру, однако, небо очистилось настолько, что показалось золотое солнце, садящееся в пурпурную морозную дымку с морозными испарениями над морем.

Мне запомнилось, что по случаю праздника Пасхи мы завтракали консервированной треской, вкусно приготовленной Отсом, на ленч ели похлёбку из сыра и галет, а на ужин — жаркое из пеммикана, запивая его какао с подслащённым молоком «Нэстле». Одним словом, был пир горой. Занимались тем, что чинили финнеско и читали «Холодный дом». Мирз рассказал историю о том, как китайцы, воевавшие с племенем лоло (одно из восемнадцати племён на границах Тибета и Китая), привязали заложника лоло к скамье, перерезали ему глотку, вытекшей кровью пропитали флаг, затем вырезали сердце и печень — их съели офицеры, солдатам же досталось остальное!

Партия, ходившая на мыс Эванс, возвратилась 18 апреля.

«Мы всемером так хорошо провели эту неделю в хижине „Дисковери“, что, хотя были очень рады товарищам, пожалуй, почти все предпочли бы и дальше оставаться в таком составе. Но я подозревал, что нам придётся возвращаться домой, на мыс Эванс. Так оно и вышло. Мирз остаётся за главного на мысе Хат, с ним старожилы Форд и Кэохэйн, а из вновь прибывших — Нельсон, Дэй, Лэшли и Дмитрий. Мирз очень смешно себя ведёт: он явно боится, как бы доставленные только что припасы (сахар, блинная мука, шоколад и т. д.) не были съедены теми, кто их привёз. Поэтому мы едим лепёшки без масла, а шоколад получаем минимальными порциями. Во вторник и в ночь на среду выдалась на редкость тихая холодная погода — на термометре около -30° [-34 °C]. В среду к полудню море к северу от мыса Хат, совсем было очистившееся ото льда, снова замёрзло почти на пять дюймов, и мы забили ещё трёх тюленей. Скотт наметил выход на четверг и, наверное, думал, что мы проделаем весь путь по морскому льду, но вдруг ни с того ни с сего весь лёд бесшумно уплыл в море»[131].