Пурга, о которой идёт речь, разразилась 4 июля, в тот самый день, когда мы на пути к мысу Крозир лежали в безветренной бухте, зная, что вокруг бушует буря. На мысе Эванс, во всяком случае, дуло очень сильно, но к полудню ветер утихомирился, и Аткинсон с Тейлором отправились на Рэмп — снять показания термометров. Они без особых трудностей вернулись в дом, и тут, кажется, разговор зашёл о том, возможно ли в такую погоду снять показания в двух разных метеобудках на морском льду. Аткинсон вызвался сходить в Северную бухту, а Гран — в Южную. Они вышли независимо друг от друга в 5.30 вечера. Но Гран через час с четвертью возвратился. Ему удалось отойти шагов на двести.

Аткинсон прошёл немногим больше и также понял, что благоразумнее отказаться от своего намерения, повернул назад и пошёл против ветра. Впоследствии мы убедились, что на оконечности мыса Эванс и там, где стоит дом, направления ветра не совсем совпадают. То ли поэтому, то ли из-за того, что левой ногой он делал более широкий шаг, чем правой^{107}, то ли уже начало сказываться сковывающее воздействие пурги на его мозг — истинную причину Аткинсон, безусловно, и сам не знает, — но только вместо того чтобы выйти к мысу Эванс, находившемуся прямо перед ним, он очутился у заброшенной рыболовной верши на морском льду, в 200 ярдах от мыса. Усилием воли он подавил тревогу и пошёл к мысу, но тот, кто попадал в пургу, поймёт, каково ему было. Вокруг неслась плотная пелена снега, не видно было ни зги. Он шёл и шёл, но мыс всё не появлялся.

Что было дальше — неясно. Час за часом он плёлся вперёд. Одна рука у него обморозилась, он наткнулся на торос, упал и дальше пополз на четвереньках. Он спотыкался, падал, корчился и пластался на льду, исхлёстанный сильными порывами ветра, но двигался вперёд, ибо голова у него оставалась ясной. Он пришёл к острову, решил, что это Инаксессибл, целую вечность полз вдоль его берега, потерял его, попал на новый торос и побрёл вдоль него. Опять остров, опять всё тот же ужасный, почти безнадёжный поиск.

Он постоял немного за ветром у какой-то скалы. Одежда на нём была лёгкая, правда непродуваемая, а на ногах — он старался не думать, что будет, если дело затянется, обычные сапоги вместо тёплых финнеско. Здесь Аткинсон даже разрыл ногой сугроб — в такой яме больше шансов выжить, если всё же при крайней необходимости придётся лечь.

Ибо тот, кто, заблудившись в пургу, засыпает, — конченый человек. Он полагал, хотя не мог знать точно, что блуждает уже около четырёх часов.