Затянись пурга, и ему едва ли удалось бы спастись, но тут наступило временное затишье и появившаяся на небе луна снова пробудила в нём надежду. С поразительным присутствием духа он верно оценил обстановку и вспомнил, в какой части горизонта от мыса Эванс находилась луна накануне, когда он ложился спать. Значит, мыс Эванс вон там, а он стоит на острове Инаксессибл! Он покинул остров и направился к мысу, но тут с новой силой налетела пурга и луна исчезла. Он попытался вернуться на остров, но не нашёл его. Зато попал на другой, а может на тот же самый, и стал выжидать. Снова затишье, и снова он пускается в путь, идёт и идёт, пока не узнает слева от себя остров Инаксессибл. До этого он безусловно был под островом Грейт-Рейзербэк, откуда до мыса Эванс добрых четыре мили. Луна продолжала светить, он заставлял себя переставлять ноги — и наконец увидел огонь.

Затянувшееся отсутствие Аткинсона в доме заметили лишь к концу обеда, в четверть восьмого, то есть через два часа после его ухода. На мысе Эванс ветер уже улёгся, и, хотя снегопад продолжался, никто особенно не беспокоился. Одни вышли из дому и начали кричать, другие направились с фонарём на север, а Дэй зажёг на холме Уинд-Вейн парафиновый факел. Там, где находился Аткинсон, этой передышки в пурге не было. Мне случалось наблюдать, что в проливе ветер бушует вовсю, а на побережье сравнительно тихо и ясно, и я понимаю, в какую переделку попал Аткинсон. Убеждён, что чаще всего эти пурги носят чисто локальный характер. Спасательная партия, ушедшая на север, возвратилась в 9.30 вечера ни с чем, и Скотт встревожился не на шутку. В течение получаса на поиски Аткинсона отправились шесть партий. Но время шло, Аткинсона не было уже больше шести часов.

Свет, замеченный Аткинсоном, отбрасывал факел из смоченного керосином каната, зажжённый Дэем на мысе Эванс. Аткинсон пошёл на огонь и вскоре очутился под скалой, на которой Дэй суетился, словно тощий бес в дантовом аду. Аткинсон окликнул его раз, другой — всё напрасно: Дэй не слышал, и почти у самого дома встретил двоих, разыскивающих его на мысу. «Я сам во всём виноват, — говорил Аткинсон, но Скотт ни в чём меня не упрекнул». Думаю, нам всем следовало бы быть столь же снисходительными. Не правда ли, читатель?

Как бы то ни было, Аткинсону пришлось худо^{108}.

Теоретически солнце должно было вернуться к нам 23 августа. На самом деле в тот день видимость скрывали слепящие тучи снега. Но через два дня мы увидели его краешек.