Отцом Джермена Михайловича был легендарный руководитель органов госбезопасности, 1-й заместитель наркома внутренних дел Грузинской СССР, затем начальник УНКВД – УНКГБ – УМГБ по Приморскому краю и Куйбышевской области, генерал-лейтенант Михаил Максимович Гвишиани. После хрущевского переворота он был репрессирован одним из первых и уволен в запас по статье 54, пункт «с» (служебное несоответствие) приказом МВД СССР № 0776 от 24 августа 1953 года, а также лишен звания генерал-лейтенанта постановлением Совета Министров СССР № 2349—1118сс от 23 ноября 1954 года «как дискредитировавший себя за время работы в органах… и недостойный в связи с этим высокого звания генерала». После отставки Гвишиани работал в ГКНТ Грузинской ССР.

Приемной дочерью Михаила Максимовича Гвишиани была Лаура Васильевна Харадзе – первая жена Евгения Максимовича Примакова, будущего директора Службы внешней разведки России. А имя родного сына было уникальным – отец придумал его, сложив первые буквы фамилий председателей ОГПУ Дзержинского и Менжинского. Получилось Джермен. В январе 1948 года Джермен женился на дочери Косыгина – Людмиле Алексеевне. В том же году у них родился сын Алексей, с которого я начал свой рассказ и с которым мы выполняли договор по Аргентине.

Нужно сказать, что отец Алексея – Джермен Михайлович – помимо того, что был заместителем председателя ГКНТ СССР и членом Римского клуба, был еще и соучредителем Международного института прикладного системного анализа (МИПСА, англ. IIASA) в Лаксенбурге, пригороде Вены, о котором ныне существует масса небылиц. Люди, весьма далекие от системных исследований, пишут, что Андропов якобы тайно использовал его для подготовки кадров по разрушению СССР. На самом деле деятельность этого института абсолютно прозрачна, в 1976 году был открыт его филиал в Москве под названием Всесоюзный научно-исследовательский институт системных исследований (ВНИИСИ) АН СССР. Я бывал и в венском, и в московском подразделениях института и участвовал в некоторых разработках. Могу сказать, что это такой же академический институт, как и многие другие.

Сам Алексей Джерменович Гвишиани по образованию математик, специалист по теории распознавания и сейсмическому районированию, создатель математической модели распознавания мест возможного возникновения сильных землетрясений. Наше сотрудничество с ним развивалось весьма успешно, пока вдруг внезапно не застрелился наш завлаб – Рэм Михайлович Константинов. Впоследствии мне еще раз приходилось встречаться с Алексеем Джерменовичем, когда в 1988 году я по поручению министра геологии СССР Евгения Александровича Козловского сопровождал профессора Карла Фукса из ФРГ, который был президентом Международной литосферной программы (ILP) и руководителем Международной программы континентального глубинного бурения (ICDP). Советский Союз тогда активно поддерживал эту программу и рассматривал ее как альтернативу американской Стратегической оборонной инициативы СОИ, выдвинутой Рейганом в 1983 году. Вместе с Карлом Фуксом мы посетили Ярославль, где находилось Научно-производственное объединение по сверхглубокому бурению и комплексному сверхглубокому изучению недр Земли НПО «Недра», а в Москве в рамках программы пребывания встречались с Алексеем Джерменовичем Гвишиани, который был тогда заместителем директора Института физики Земли АН СССР. Кстати, эту должность он занимает и сегодня.