Но в 1980 году я прилетел в Душанбе по другой теме, которая была связана не с Институтом физики Земли, а с Таджикским геологическим управлением, начальником которого, а потом первым заместителем председателя Совета Министров Таджикской ССР был Георгий Вадимович Кошлаков, а его заместителем – Музаффар Юлдашевич Абдуллаев. Тема называлась «Количественная оценка и прогноз минерально-сырьевой базы Таджикистана». Вместе с Абдуллаевым на автомобиле ГАЗ-66 мы пересекли Гиссарский, Зеравшанский и Туркестанский хребты Памиро-Алая высотой 4–5 тыс. метров и закончили свой маршрут в Ферганской долине в закрытом городе Чкаловск. Расположенный здесь Ленинабадский горно-химический комбинат является первенцем советской атомной промышленности: из полученного на нем урана сделана первая советская атомная бомба. С момента своего создания предприятие называлось «Комбинат № 6 НКВД СССР». Первоначально руда добывалась на Тюя-Муюнском радиевом руднике – единственном в Российской империи и первом в СССР предприятии по добыче урановой руды. До войны руда на бричках доставлялась в Федченко (сейчас Кува), оттуда железной дорогой до Самары и далее по реке Кама баржами в Бондюжский (ныне Менделеев) на химический завод:

Так поется о тех местах в известной песне Сергея Никитина на стихи Дмитрия Суханова, написанной в 1980 году. До 1985 года мне еще не раз довелось бывать в тех краях, особенно запомнились Зеравшанский хребет, Пенджикент, Самарканд и Бухара. Постепенно, однако, новый завлаб Родионов переключил меня на другие объекты, в том числе на Туркмению – об этом я рассказывал выше.

Знание Таджикистана пригодилось мне вновь накануне таджикской войны. В декабре 1991 года раздался звонок из Германии от моего друга профессора Рафата. Это личность уникальная. Его семья происходит из персидских князей и принадлежит к первым последователям Бахауллы – основателя религии бахаи, который рассматривается в одном ряду с Буддой, Заратустрой, Кришной, Иисусом Христом и Мухаммедом. После провозглашения своей веры в 1844 году бахаи подвергались гонениям со стороны иранских шиитов, и отец Рафата, который симпатизировал Советскому Союзу, вынужден был покинуть Иран. «Вы – плоды одного дерева, листья одной ветви, – говорил Бахаулла. – Исполнитесь духом согласия, дружелюбия и взаимной приязни». Помню, я брал в руки гитару и в шутку наигрывал Рафату популярную тогда композицию тяжелой металлической группы «Чёрный кофе»:

Джуди, жена Рафата, известная джазовая певица, ученица создателя современного джаза Диззи Гиллеспи, который в свое время баллотировался в президенты Соединенных Штатов, несколько косо смотрела на такое пение, но Рафат является большим поклонником Джими Хендрикса со времен молодежной революции 1969 года и поэтому всегда поддерживал мою любовь к рок-музыке. Я тоже считаю, что рок, особенно прогрессив – это западная антикультура, протест против войны, олигархии и буржуазной морали. Помню, как мы исполняли композицию Who’ll Stop the Rain горячо любимой советским народом группы Creedence Clearwater Revival: