Юрий Владимирович исправно платил алименты, иногда присылал дочери короткие письма.

Отцовская любовь Генсека была по-партийному скупой. За много лет разлуки он виделся с дочерью только дважды. Один раз помог с путевкой в санаторий. А когда старший сын Евгении Юрьевны — внук Андропова Андрей — собрался поступать в Высшую школу госбезопасности, державный дед, не стал вмешиваться в ход приемных экзаменов. Младший сын Евгении Юрьевны Петя, по ее мнению, внешне удивительно похож на молодого Юрия Владимировича. Однако 23-летний офицер ФСБ внезапно порвал с ведомством, которое когда-то возглавлял дедушка Юра, и, к неудовольствию матери, вступил на шаткую тропу российского бизнеса. Петя ютится на квартире в Москве, но за содействием к дяде Игорю — сыну Андропова от второго брака — принципиально не обращается. Отношения между семьями как-то не сложились. В феврале 1984 Евгения Юрьевна поехала на похороны отца. Во время прощания в Колонном зале Дома Союзов ярославских и московских родственников развели по разные стороны гроба. В этом тоже была большая политика.

В июне 1994 года корреспондент «Комсомольской правды» Александр Гомов взял интервью у сына Юрия Андропова.

«Помнится, где-то в 1977 году Ю. В. мне прямо сказал: «А ты знаешь, Игорь, из Михаила Сергеевича может вырасти крупный работник, крупный руководитель». И добавил: «Если, конечно, ничего не случится». Я спросил: «Что ты имеешь в виду?» Он ответил: «Всякое может быть…». В первую очередь, Андропов не был уверен в том, что Горбачев при принятии решений всегда видит долгосрочную перспективу, в чем сам отец был очень силен. Запомнилась еще одна реплика, услышанная как-то от отца: «Миша, к сожалению, умеет слушать меньше, чем говорить…».

Последним толчком к обострению болезни отца была очень неосторожная и совершенно случайная простуда во время отдыха в Крыму.

Я вернулся из Стокгольма, куда уехал в ноябре 1983 за два дня до смерти отца, в сознании его уже не застал. Все его помощники, с которыми довелось общаться, подчеркивали, что он был дееспособным практически до самого последнего дня — сознание ему отказало, наверное, за неделю до смерти.

Отец не одобрял моего выбора, когда я пошел в Институт международных отношений. Ю. В. представлял меня инженером, врачом. По его настоянию после школы я два года работал учеником лаборанта, потом лаборантом на одном закрытом заводе. То есть «телефонное право» по отношению ко мне не действовало. Естественно, сама фамилия в чем-то и помогала, но сам Ю. В. к этому никакого отношения не имел. А моя сестра Ирина Юрьевна, по образованию филолог, долгие годы работала в различных изданиях. У Ю. В. есть внучка — Татьяна и двое внуков — Дмитрий и Константин.