В оккупированных немцами городах и местечках Кавказа полицейские, комендантские и другие административные должности заполнялись людьми, назначенными Оберлендером, и они получали указания от него. Они жестоко расправлялись с местным населением Кавказа, расстреливали местных жителей под видом коммунистов и евреев^[1692], грабили местное население, отбирали у них имущество, сжигали дома. Награбленное имущество немцы отправляли в Германию. Особенно отличался в этом отношении Оберлендер, который направлял захваченные ценности своей семье в Германию. Мне было также известно, что к Оберлендеру приезжали за инструкциями некоторые высшие чины немецкой армии. В его распоряжении был личный самолет.

В Пятигорске, Георгиевском^[1693], Прохладном, а также в некоторых других местах размещались лагеря для военнопленных. Оберлендер имел прямое отношение к этим лагерям. Положение в них было ужасным. Людей кормили раз в сутки горстью подсолнуха. Многие пухли с голоду и умирали. В таких условиях Оберлендер отбирал людей для пополнения «Бергманна».

В конце 1942 года, когда немцы были вынуждены отступать с территории Северного Кавказа, Оберлендер распорядился угонять все население, а также военнопленных, а тех, кто будет сопротивляться, расстреливать на месте без суда. Многие военнопленные и мирные жители были в ужасном состоянии, не могли двигаться. Их расстреливали. Все дороги по пути отступления были усыпаны трупами. Непосредственное участие в расстрелах принимали кавалерийские эскадроны «Бергманн». Бештоков и другие хвастались, что в Нальчике они взрывали и жгли здания школ и больниц, весь город горел.

Расскажу о таком страшном случае.

«Бергманн» отступал от Пятигорска к Керченскому проливу. Впереди батальона гнали несколько тысяч советских военнопленных, которых в пути следования почти не кормили. В местах остановок их размещали под открытым небом, хотя было очень холодно и часто шли проливные дожди. Сколько их умерло и было расстреляно, не могу сказать, никто не считал.

В конце января 1943 года мы вошли в станицу Славянскую^[1694] и расположились там на ночлег. Военнопленных разместили в сыром овраге, что за этой станицей. К этому времени их осталось около 2 тысяч. Утром следующего дня Оберлендер дал распоряжение двигаться дальше. Первыми под конвоем должны были выступить военнопленные. Вслед за ними наша азербайджанская рота^[1695]. Оберлендер выехал на окраину станицы и стал наблюдать за тем, как военнопленные, находившиеся в овраге, группами выводились на дорогу. Я в это время подошел к Оберлендеру с рапортом о готовности 3-й роты к выступлению.