Постепенно, шаг за шагом Оберлендер втянул меня в работу по отбору советских военнопленных из кавказцев для службы в немецкой армии.

Судьба связала меня с Оберлендером на долгие годы, я стал одним из его помощников и поэтому мне немало известно о преступной деятельности этого человека.

В октябре месяце 1941 г[ода] Оберлендер приступил к формированию из советских военнопленных кавказских национальностей специального разведывательно-диверсионного подразделения, получившего впоследствии название «Бергманн».

Приказ о создании этого подразделения он получил непосредственно от шефа абвера — адмирала Канариса ^[1730], для этого Оберлендер специально выезжал в Берлин и Бреслау^[1731]. Адмиралом Канарисом Оберлендер был назначен командиром «Бергманна».

Обо всем этом я был осведомлен Оберлендером.

Впоследствии, когда батальон «Бергманн» закончил горнострелковую подготовку, в Лютензее под Миттенвальдом прибыли Канарис, генерал фон Кестринг^[1732], Шикеданц^[1733] и Эрнст Цуайнкер, которые провели смотр батальона и приняли парад. С речью перед строем выступил Кестринг, а затем в офицерском казино были даны обед и ужин для офицерского состава батальона, где все мы, кавказские офицеры, были официально представлены Оберлендером Канарису, Кестрингу и Шикеданцу.

Отбор военных в «Бергманн» проводился до конца ноября 1941 года.

К этому времени личный состав «Бергманна» насчитывал около 1 100—1 200 человек, которые были вывезены в Германию, в Нойгаммер и Лютензее (Миттенвальд), где прошли пехотную и горнострелковую подготовку.

Там же весь личный состав принял присягу на верность фюреру и немецкому оружию. Текст присяги зачитывал сам Оберлендер на немецком языке.

Оберлендер письменным приказом поротно объявил о том, что всему личному составу «Бергманна» запрещается разглашать факт принадлежности в прошлом к Советской Армии и свою национальность, а выдавать себя было приказано за испанцев.

В 1942 году «Бергманн» был направлен на Кавказ, где участвовал в боях с Советской Армией, а после отступления немецких войск передислоцировался вначале в Крым, а затем в Грецию.

По всем пути отступления от Моздока до Тамани Оберлендер приказывал уничтожать населенные пункты, заводы и предприятия.

Так, в гор[оде] Пятигорске по его приказу был взорван спиртзавод и холодильник.

На станции Тимашевской при отступлении «Бергманна» была взорвана водонапорная башня вместе с находившимися на ней ремонтными рабочими.

При отступлении немецких войск с Кавказа строго приказывалось всех военнопленных, которых невозможно эвакуировать, и раненых, не способных передвигаться, уничтожать.