Зимой 1943–1944 гг. немцы согнали в один из этих лагерей, по-моему, в тот, что был в конце ул[ицы] Ленина, интернированных итальянских солдат и офицеров и там их уничтожили. Я это слышал от многих горожан.
В конце ул[ицы] Ленина проживала сестра моей жены и ее тетка, которые рассказывали, что немцы возили под конвоем итальянцев в лагерь, а оттуда машины возвращались пустыми. В лагере в то время были слышны залпы. Сестра жены (а женился я в 1943 г[оду]) Зидорчак Ольга Михайловна выехала в Польшу в 1946–1947 гг., живет там в местности Цетлицы, г[ород] Еленя-Тура[1777]. Тетка умерла в 1956 году.
Как я уже говорил, мне в период оккупации было известно от знакомых, но от кого, я сейчас не помню, что во Львове действовала воинская часть «Нахтигаль».
Что представляла собой эта воинская часть, я не знаю, но когда говорили об этой воинской части, с ее именем увязывали все расправы над жителями Львова как еврейской, так и польской, украинской и других национальностей.
Протокол прочитан и записан правильно. Курендаш.
Допросил: Габестро.
2.7. Протокол допроса М. И. Рудницкого, г. Львов, 21 января 1960 г
2.7. Протокол допроса М. И. Рудницкого, г. Львов, 21 января 1960 г
Старший следователь прокуратуры Львовской области юрист 1-го класса Антошко Р. Е. с соблюдением требований ст. 160–165 УПК УССР допросил в качестве свидетеля ниженазванного:
Рудницкий Михаил Иванович, 1889 года рождения, профессор Львовского государственного универститета по кафедре филологии, член союза писателей СССР с 1940 года, проживающий в гор[оде] Львове по ул[ице] Устияновича, 6/9.
Будучи предупрежден об уголовной ответственности по ст. 89 УК УССР за дачу заведомо ложных показаний, свидетель показал следующее.
В городе Львове я проживаю постоянно с некоторым перерывом с 1907 года. Я находился здесь и первые 10 дней оккупации города гитлеровцами, а затем, опасаясь преследования, уехал в деревню.
Будучи в городе, я выходил на улицу нечасто, однако имел возможность встречаться со знакомыми. За несколько дней до начала войны обращало на себя внимание происходившее в городе оживление антисоветских элементов из 5-й колонны, на улицах раздавалась стрельба, были случаи убийств. В эти дни забрасывались на советскую территорию диверсионно-террористические группы бандеровцев, некоторые из которых были одеты в форму советских солдат. Эти группы с целью вызвать возмущение и смятение среди местного населения совершали убийства и грабежи. С первых дней оккупации города прежде всего подверглось массовому преследованию и уничтожению еврейское население. Затем была проведена страшная по своему замыслу акция уничтожения польских ученых. Присутствуя в городе Львове на судебном процессе по делу изменников Родины, членов семьи Барвинских, я слышал из показаний Александра Барвинского, врача, о том, что списки польской интеллигенции, намечаемой для уничтожения, были составлены гитлеровцами заранее, еще до начала войны. Мне лично известно по поводу уничтожения польских ученых следующее: я долгие годы знал профессора Бой-Желенского, который жил на квартире профессора Грека. Я давал ему уроки украинского языка и для этой цели приходил к нему домой ежедневно по утрам. В один из первых дней июля 1941 года, как обычно придя на квартиру профессора Грека, я узнал от домашних об аресте его и профессора Бой-Желенского. Мне также было лично известно об аресте профессора Ломницкого от членов его семьи. Позднее стало известно, что арестованные польские ученые и профессора содержались в здании бурсы Абрагамовича, а затем были расстреляны на Вулецкой горе. В эти дни прямо на улицах города производились аресты прохожих, молодых женщин хватали и вывозили куда-то на автомашинах.