Ст[арший] следователь прокуратуры Львовской области Габестро В. И. допросил в качестве свидетеля:

Шкурпело-Вайзер Галину Ивановну, 1906 года рождения, урож[денную] с[ела] Вербивка Гадячского района Полтавской области, украинку, замужем, из служащих, с высшим образованием (в 1939 году окончила Днепропетровский торгово-экономический институт), не работает, проживает: Львов, ул[ица] Ивана-Франка, 104, кв[артира] 7.

Об уголовной ответственности за ложные показания по ст. 89 УК УССР предупреждена (Шкурпело-Вайзер).

В 1941 г[оду] я проживала во Львове и работала в Горпромторге ст[аршим] товароведом. Когда началась война, я попыталась эвакуироваться, доехала до г[орода] Золочева и вынуждена была вернуться.

Во Львове через неделю после начала войны уже были немцы. Примерно 29 и 30 июня я видела на улицах Львова объявления за подписью Степана Бандеры^[1787] и Стецива^[1788], где они объявляли об изгнании, как они писали, «жидовской коммуны и переходе власти в руки украинских националистов».

Числа 2-го примерно июля я увидела на улице, как немцы и украинские националисты конвоировали по улице большую колонну гражданского населения, причем страшно избивали их прикладами.

В колонне большинство были евреи, но были и украинцы и другие лица нееврейской национальности. Было много женщин и детей.

Какие воинские части были во Львове в первые дни оккупации, мне известно не было, но я видела, что были немцы и украинцы в немецкой форме, которые разговаривали на украинском языке. Кроме того, были организованы отряды местной полиции, которые сначала ходили в штатском с желто-голубой повязкой на рукаве (отличительный знак националистов). Потом появились войска в форме, отличной от немецкой. Их называли УГА (Украинская Галицкая армия).

В первые же дни здесь в основном действовала воинская часть из немцев и украинцев — все в немецкой форме. Они творили во Львове страшные бесчинства, занимались грабежами квартир. Если кто-либо возражал — их убивали на месте и калечили палками.

Я продолжала работать в промторге. Питалась я у одного учителя музыки — поляка Липинского Марьяна Михайловича. У них я слыхала, что в ночь на 4 июля 1941 года были в массовом порядке уничтожены крупные представители польской интеллигенции, в т. ч. профессор Бартель, писатель Бой-Желенский и многие другие, всего 36–38 человек.

Липинский выехал в Польшу в 1946 году.

Убийства жителей Львова в массовом порядке продолжались весь период оккупации. На день смерти Петлюры^[1789] немцы и националисты уничтожили более 25 000 человек евреев и других заключенных лагерей, и так продолжалось все время^[1790]. Периодически людей уничтожали десятками тысяч.