Нас стали обучать военному делу. Примерно через полтора месяца узнали, что мы будем служить в батальоне под названием «Бергманн».

В батальоне с нами, т. е. с военнопленными, проводили занятия по тактической и политической подготовке. На политзанятиях внедряли мысль о том, что немецкая нация — это высшая нация, которая завоюет весь мир, и мы должны служить этой нации.

Через некоторое время нас перевели в Миттенвальд, где мы приняли присягу. Текст присяги за давностью времени не припоминаю, но он был примерно такого содержания: быть преданным Гитлеру, а в случае нарушения присяги нас ожидала смерть.

Перед принятием присяги Оберлендер выступил с речью, в которой он отмечал, что сам Гитлер знает о создании батальона «Бергманн», и он, т. е. Оберлендер, направлен им для командования батальоном. Оберлендер при этом обещал, что наша заслуга не останется неоцененной.

После принятия присяги нас обмундировали в немецкую военную форму, дали оружие без боеприпасов. В Миттенвальде в горных условиях нас продолжали обучать по военному делу, и мы числились на службе в немецких вооруженных силах.

В тот период быв[ший] советский офицер Циклаури среди военнопленных проводил политическую агитацию, цель которой сводилась к тому, что в случае отправления нас на фронт изолировать командование батальона и перейти на сторону Советской Армии.

В мае месяце Брандт объявил в роте о предстоящей поездке офицеров в Берлин на экскурсию. Примерно отправили 12 человек, в том числе Циклаури, Шавгулидзе, Джанелидзе и других, фамилии которых сейчас не могу вспомнить. В связи с тем, что я не был офицером, меня оставили в роте.

В ту же ночь, когда мы спали, разбудили Мухашаврия, но не знаю, куда его отправили. На второй день командир роты Брандт выстроил роту и объявил, что те, которые были отправлены в Берлин, оказались предателями, они пытались обмануть нас, но наша разведка об этом узнала.

Через 15–20 дней Брандт объявил нам о судьбе лиц, отправленных в Берлин, в частности то, что двенадцать человек расстреляны по приговору суда, а Мухашаврия водворен в концлагерь.

После этого случая в роте увеличили командный состав. В тот период батальоном командовал Оберлендер.

В августе месяце роту из Миттенвальда передислоцировали по направлению Моздока. Я тоже туда был переведен. В течение трех месяцев рота стояла в обороне, в боях не участвовала, так как предполагалось использовать роту в качестве полицейских сил после захвата Грузии немцами.

Из Моздока мы отступили в Крым. Командиром батальона «Бергманн» был Оберлендер. Вскоре после этого командиром батальона назначили вместо Оберлендера Брандта. В Крыму продолжали обучение по военному делу и, кроме того, часть роты использовалась по борьбе с партизанами.