Все эти доводы два часа спустя он выкладывал Анатолию Владимировичу Иванову, встретившись с которым сказал:

— Легок на помине. Только что мимо ПТУ проезжал. Тебя вспомнил незлым тихим словом.

Иванов, не расположенный почему-то шутить, хмуро отозвался.

— А я тебя недобрым вспоминаю. — Они стояли посреди корпуса. — Отойдем-ка в сторонку.

— Опять, небось, та же тема.

— Опять.

Они говорили долго. Все ему выкладывал Махкамбаев. А Иванов в свою очередь Махкамбаеву.

— Ты что, переубедить меня хочешь, что ли?

— У меня за наш цех сердце болит.

Махкамбаев начал злиться:

— А у меня за весь завод и за пять тысяч рабочих, и за план еще. Понял?

Иванов, уже уходя, по простоте душевной брякнул:

— А вдруг это авантюра, Салим Маджидович.

— Ну ты даешь...

— Что ж, время покажет, — Иванов повторил фразу начальника цеха Попова. Это сегодня и его позиция.

На том они расстались. Значительно позже, рассказывая Махкамбаеву о разговоре с Ивановым, я передал услышанную от него фразу по поводу взгляда их обоих на работу в новом режиме: «Дружба дружбой, а табачок врозь». Махкамбаев рассмеялся:

— Они все там — и Иванов, и Попов с Галушкиным — фанатично влюблены в электролизное производство и досконально знают его. Но ведь весь завод — это огромный, растущий, живой и меняющийся организм...

...Пятый месяц работа на двух корпусах идет в новом режиме.

* * *