Он встал и вышел на улицу. Снег слепил глаза. От буровой шел ровный гул. «Ну что ж, — сказал сам себе мастер, — даешь тридцать третью...» И наверное оттого, что выдалась она вот такой, и все сейчас зависело от него, от того, как он поставит дело, а, главное от всех людей, которые работали сейчас на буровой, — куда бы он ни шел, что бы ни делал, он все время думал о ребятах, разделивших с ним нелегкую судьбу: жизнь и работу.

— Вахта была Халила Талимова.

— Ну как тут?

— Да все нормально. За полчаса долото источилось.

— Геолог просил сделать долбление.

— Сделаем. Да ты иди, не беспокойся.

Потом он сидел у себя в балке, держал в руках тяжелый керн и опять думал о ребятах, вспоминал о них все хорошее. И все опять о том же: понять надо человека. А он понимает и, может, оттого у него бригада твердая, как этот керн...

Два года назад они бурили на обледенелом растворе 141-ю скважину. Спустили инструмент, начали бурение. На вахте стоял Демин Михаил Емельянович, опытнейший бурильщик. И все шло спокойно. А где-то за полночь вдруг что-то ударило в сердце Исаченко: как там на буровой? Схватился, побежал. Стояла душная летняя ночь.

— Все в норме?

— Спокойно, мастер.

И в ту же минуту пошел рекой раствор. Выброс был такой силы, что погнуло тарелку клапана. Дело решали секунды. Помощник бурильщика быстро и ловко зажег факел... В одну минуту вся бригада — те, кто спал после вахты, — была на ногах. Бежали из балков к буровой кто в чем был. В семь минут все было кончено...

Когда мы говорили об этом с Исаченко, он сказал:

— Вам же нужно что-то героическое. Правда? Так вот это, я считаю, был героический поступок. Никто не испугался, не убежал, ведь гул был адский. В один миг каждый взял себя в руки. Тут воля, смелость, опыт, точный расчет. И реакция, как, скажем, у пилота в небе в критической ситуации, когда на раздумья просто нет ну ни секунды... А в остальном на буровой спокойная, размеренная работа, когда все отлажено. И просто жизнь.

А жизнь складывается из работы, поездок домой после вахты, обсуждения новостей, которые «там», на земле. Потому что тут кругом болотная топь и вода, а зимой — жестокие морозы.

Жизнь шла дальше.

Тарас Балицкий, старший дизелист, женился на поварихе Марине. У них дочка, и теперь Марина опять в декретном отпуске. Тарас приехал на вахту из поселка и на все вопросы — что и как — мрачно отвечал:

— Сказала, если к маю скважину закончите, — рожу сына.

Они ж переживают все за Тараса и Марину. Свадьбу все справляли, кто был свободен от вахты. Один мастер остался с вахтой на буровой. Вместо него отплясывала на свадьбе его жена Люба.