Волк все еще находился в Атланте, когда в 1945 году наступил мир. Он уже давно вошел в пенсионный возраст. Год спустя, в десятую годовщину его возвращения в тюрьму, тюремный врач отметил, что старик «быстро сдает, становясь все более дряхлым и впадая в детство». Летом дело Люпо было пересмотрено и получена рекомендация освободить его, пока семья еще могла заботиться о нем. Однако тяжба по поводу законности условно-досрочного освобождения для нарушителя условно-досрочного освобождения продолжалась, и старик был выпущен из Атланты только утром 21 декабря 1946 года. У него в кармане было 7 долларов и 83 цента – все его тюремные сбережения. Надзиратель дал ему немного взаймы, чтобы он мог доехать до Нью-Йорка.

Игнацио Люпо вернулся в город под Рождество, являя собой живое подтверждение пословицы о том, что преступление не окупается[106]. Путь длиной в пятьдесят лет, усеянный убийствами и вымогательствами, оставил его самого и его жену без средств к существованию. В какой-то момент в 1940-е годы Сальватриче, одна, без гроша в кармане, была вынуждена продать свой многократно перезаложенный дом, и теперь пара переехала в съемную комнату в Квинсе. Время от времени их навещали дети. Волк Люпо умер через три недели после освобождения, 13 января 1947 года, в возрасте 69 лет. В газетах об этом не написали ни слова.

Матриархи клана Морелло – Терранова жили дольше, но умерли в такой же безвестности, что и Люпо. Анджела Терранова, жена Бернардо, мать четырех братьев, державших в страхе весь Нью-Йорк, умерла в Квинсе в 1941 году в возрасте девяноста двух лет. Дважды овдовев, она пережила второго мужа более чем на три десятилетия. По меньшей мере семь из ее десятерых детей умерли раньше нее, в том числе все сыновья. Анджела скромно жила в Соединенных Штатах почти пятьдесят лет и, как и положено жене мафиозо, не оставила никаких записей о своих мыслях и чувствах. Жизнь подарила ей некое изобилие – относительно того существования, которое она влачила бы, оставшись в Корлеоне, – но она определенно не была богата. Она умерла в квартире невестки на 222-й улице, в которой прожила только восемь месяцев. Осознавала ли она, что насильственная смерть троих сыновей и внука были ценой, которую она заплатила за это скромное удобство, сказать невозможно.

Немногим более известно о последних годах жизни жены Морелло. После убийства мужа Лина с «вулканическими глазами» больше не вышла замуж, хотя и пережила его почти на сорок лет. Она вырастила четверых детей, которые прожили долгую жизнь. Младший из них страдал синдромом Дауна и умер в Нью-Йорке в возрасте восьмидесяти трех лет в 1967 году.