Потом передохнул, взял себя в руки и продолжил свой рассказ:

— Но царь знал меру и не терпел людей излишне приверженных к вину. Он яростно преследовал тех, кто в нетрезвом виде появлялся на службе или во время ассамблей напивался «до положения риз». Ничего не поделаешь, царь применял к таким пьянчугам суровые меры…

Старик на минуту приостановился, мизинцем поскреб нос и ядовито заключил:

— Выдумал Петр церемониал награждения провинившегося специальной медалью. Она имела форму восьмиконечной звезды, отливалась из чугуна, была величиной с тарелку и весила без малого полпуда. Надпись, выбитая с обеих сторон, гласила: «За пьянство»…

— Неужто правда, дедуля? — испуганно спросил Сергей.

— Непросто было человеку носить позорную награду, — продолжал Федот. — С помощью витой цепи регалия эта крепилась к металлическому разъемному обручу… Гово-рят, ободок надевался на шею наказанного и защелкивался надежным замком. Представляешь, как тяжело носить на себе такую «тяжесть похмелья». Чугунная звезда лечила алкоголиков лучше, чем их отпаивали травами дремучие бабки. Забодай меня коза — не узнать стало провинившихся на Руси, случаи повторного награждения были единичными…

Дед глянул на внука. Тот сидел, губы поджал. И стало Федоту жалко его.

— Я не говорю, что уж дурное о тебе люди скажут. Упаси бог! По-разному будут судить земляне это кровавое побоище… Вроде бы воевали пацаны за единую Россию, чтобы она далее не распалась по кусочкам… Может быть… Нои осуждать живые живых будут тоже рьяно, за смерти невинные…

— Конечно, на каждый роток не накинешь платок… — согласился внук.

— Не унывай, Сережа, бог терпелив и всемилостив! — подчеркнул Федот.

Потом дед заговорил о том далеком 1709 годе, когда накануне Полтавской битвы, по велению Петра I была отлита еще одна «позорная» медаль. Она предназначалась персонально гетману Мазепе, перебежавшему в стан врагов. По форме дорогая побрякушка напоминала старую медаль, но была изготовлена из серебра. Петр распорядился изобразить на одной стороне медали повесившегося на осине Иуду и под ним — тридцать серебренников, полученных за предательство. А вот на обратной стороне мастера вычеканили надпись: «Треклят сын погибельный Иуда еже за сребролюбие давится».

— Вот это да?! — в голосе внука сквозило величайшее удивление.

— Что уж там, назначил и назначил царь «грязную» награду. Но чествовать Мазепу ему не удалось. К сожалению, умер он раньше, чем отчеканенную в Москве медаль доставили в ставку Петра. Такие, брат Серега, затейливые сказания…

…Трудно бывает человеку остудить нервы, залечить душевные раны. Долго бродил Сергей по набережной Дона в ночь отъезда в армейскую обитель. Он прислушивался, всматривался во тьму, упавшую на серую излучину реки, и думалось ему, что темень эта непроглядная и жуткая; неистовство ветра, стоны деревьев словно олицетворяли ту беду, то горе-горькое, что обрушивалось столько раз на древнюю землю. Сколько человеческого страдания, скорби видел батюшка Дон! Слезами и кровью пропитаны эти дороги, эти волны…